"Елизавета Дворецкая. Червонная Русь " - читать интересную книгу автора

следовало обсудить с отцом пленение Владислава, да и показаться в стольном
городе, поймав такую знатную птицу, что ни говори, хотелось.
По пути к Перемышлю Ростислав беспокоился, довез ли Свен в целости
знатного пленника. Конечно, Варяг - человек надежный, но чем черт не шутит,
пока Бог спит, мало ли что! Но Свена не догнал, и Ростислав еще раз мысленно
похвалил своего десятника. Ведь если бы догнал он, то и ляхи во главе с
Дырявой Задницей, обернись бой у брода по-другому, могли бы догнать. Когда
они въезжали в Перемышль, их встречали широко раскрытыми воротами и всеобщим
ликованием. Здесь уже все знали и про отбитый полон, и про королевича
Владислава. Сам князь Володарь вышел из княжьего двора встречать младшего
сына; Ростислав соскочил с коня, и отец обнял его под восторженные крики
толпы. Хлопая сына по широким плечам, князь Володарь прослезился, и
Ростислав с удивлением и тревогой заметил странный влажный блеск в его
глазах. Никогда раньше князь Володарь не отличался такой чувствительностью,
и эти слезы, несмотря на их радостную причину, показались Ростиславу
тревожным знаком.
Князь Володарь, как говорится, сильно сдал после смерти своего родного
брата Василька, умершего в начале года. Уж сколько всего этим двоим пришлось
пережить вместе! Владели они то Владимиром, то Теребовлем, то Перемышлем,
воевали с Киевом, половцами, венграми, ляхами. В последние годы слепой князь
Василько управлял Теребовлем, но между братьями поддерживались тесные
отношения, и князь Володарь привык думать, что хотя бы один союзник в любой
борьбе у него будет всегда. Но вот его не стало, и Володарь Ростиславич все
никак не мог к этому привыкнуть. Ему снилось иногда, будто брат приходит к
нему и зовет за собой, и ясно было, что означает этот сон...
К приезду дружины истопили баню, потом приготовили пир, и до самой ночи
в гриднице гудела ликующая хмельная толпа - кмети, бояре старшей дружины с
домочадцами, городские старосты. Жаль, старших братьев, Владимирко и
Ярослава, сейчас не было в Перемышле - отец отправил их разбираться с
делами - одного в Звенигород, второго в Белз. А Ростислав был бы совсем не
прочь, если бы и они стали свидетелями его торжества.
Королевич Владислав тоже сидел на пиру - мрачный, с подбитым глазом, и
не желал ни с кем разговаривать, даже когда к нему обращались по-польски.
- Зря ты так, пан Владек! - говорил ему немного хмельной и веселый
Ростислав. - Мой отец у вас гостил, я потом чуть не три месяца гостил, а
ведь долг платежом красен, погости теперь ты у нас! Вот привезут от ваших
тысячу гривен деньгами и те сосуды греческие и венгерские, которые за меня
заплатили, - и езжай себе восвояси! А захочешь - оставайся! Хочешь, невесту
тебе подберем, ты ведь молодой, неженатый еще, да? Смотри, какие у нас
красавицы!
И показывал глазами на красивых, нарядных боярских дочерей за столом,
которые в ответ на это краснели, опускали глаза, прикрывали лица расшитыми
рукавами, а потом лукаво выглядывали из-под рукава и улыбались. Несмотря на
свою половецкую внешность, в Перемышле, где его хорошо знали, Ростислав
считался молодцом и даже красавцем. В общем, ничего удивительного: на
дружелюбного и деятельного человека всегда приятно посмотреть, каким он ни
уродись.
Князь Володарь присутствовал на пиршестве, но вскоре собрался покинуть
застолье - сразу вслед за княгиней Иустиной. Ростислав намеревался
продолжать веселье до упора, пока последний гуляка не упадет под стол, но