"Елизавета Дворецкая. Червонная Русь " - читать интересную книгу автора

княгиню с двумя ее челядинками. Прямиславе очень хотелось знать, куда
девался ее отец и почему он ее не дождался, но следов какой-либо битвы нигде
видно не было. Правда, ехать прямо в село сотник Мирон тоже не решился, а
сначала, задержав отряд в открытом поле, послал вперед пару кметей.
Вернувшись, они о чем-то тихо доложили ему, и он велел трогаться.
Прямислава была до крайности озадачена происходящим. Странно было уже
то, что она после ночной остановки продолжает путь в ту же сторону и даже в
то же самое место, но в сопровождении совсем других людей, в другой одежде и
даже под чужим именем! А если вспомнить, что семь лет она провела в
монастыре и не выходила дальше торга и нескольких прилегающих улочек, то
станет ясно, с какой смесью тревоги и любопытства она выглядывала из
кибитки, жадно рассматривая ничем не примечательные избенки. Село было как
село и состояло из полутора десятка избушек, с княжьим двором на горке. Но
избушки смердов под соломенными крышами, огородики, выпасы, плетни казались
новыми Прямиславе, которая видела нечто подобное только семь лет назад по
дороге из Турова в Берестье и чувствовала себя где-то за тридевятью землями.
Вслед за всадниками кибитка поднялась на горку и въехала в ворота
княжьего двора. Двор тоже был не из больших, сам князь наезжал сюда редко,
разве что во время охот, и проживал тут тиун со своим семейством и с
подначальной челядью. Трех пленниц проводили наверх, в горницы. Убранство
здесь было небогатое и порядком обветшалое. Распоряжалась в доме женщина лет
двадцати семи, рослая, с красивым румяным лицом и густыми черными бровями.
На поясе у нее звенела большая связка ключей, указывая на ее почетное и
одновременно подневольное положение в доме.
- Вот эта его княгиня? - сразу спросила ключница, жадным взглядом
окидывая Крестю. - Да уж, невелика птичка! - с издевкой прибавила она. -
Сколько же ей? Пятнадцать-то есть? А так и не выросла, как была
недоросточком, так и осталась!
- А тебе-то, матушка, что за дело? - сдержанно-враждебно отозвалась
Прямислава. При этом она подчеркнула слово "матушка", давая понять, что ее
собеседницу недоросточком уж никак не назовешь.
- Много будешь знать - состаришься! - резко ответила ключница, метнув в
ее сторону небрежный взгляд. - Небось Варварой звать?
Прямислава вспыхнула: она не привыкла, чтобы с ней так разговаривали.
- Так и ты знай свои ключи, а в чужое дело не встревай и чужих годов не
считай! - гневно ответила она. - Своих хватает - гляди, собьешься считать!
- Без моих ключей, голубка, голодной насидишься со своей княгиней! -
бросила ключница, но тут сотник Мирон взял ее за плечи и подтолкнул к
дверям, бормоча: "Ступай, ступай!"
Красавица вышла, негодующе фыркая, но, видимо, ее смягчило внимание
мужчины, пусть даже выраженное таким образом.
- Ты, раба Божия, не для монастыря нравом уродилась, тебе бы в
воеводы! - с дружелюбным упреком обратился к Прямиславе сотник. Похоже, он
старался ладить решительно со всеми, с кем ему приходилось иметь дело, и
готов был подружиться даже с челядью похищенной княгини.
- А у нее отец воеводой был, - пояснила невозмутимая Зорчиха. - Может,
слышал, Орогость Смолижич. Тоже, помнится, сотню водил у князя Юрия.
- Воевода Орогость! - Мирон взял себя за бороду, будто бы в большом
изумлении, во все глаза глядя на Прямиславу, словно она внезапно оказалась
его родной сестрой. - Как такого человека не знать! (У него получилось