"Елизавета Дворецкая. Червонная Русь " - читать интересную книгу автора

с бычьей костью и горбушкой хлеба, дожидаясь, когда князю понадобятся его
услуги. Перехватив взгляд Ростислава, Тешило тут же сунул остатки добычи в
сапог, размашисто вытер ладони о подол и подскочил к князю, всем видом
выражая готовность кинуться хоть в огонь.
- Что ты мне во дворе рожи корчил и на окно кивал - кто там был? -
тихонько спросил Ростислав. - Женщина?
- Ага! - Тешило с готовностью кивнул. - Девица. Все на тебя смотрела.
- Красивая?
- А то как же! Чисто царевна! - Едва ли отрок сквозь слюду хорошо
разглядел девушку, но любое женское лицо в окне высокого терема само собой
кажется красивым.
Ростислав кивнул и отпустил его. Он еще не был уверен, что отец прав в
своем намерении подружиться с Мономашичами, но расстроить союз последних с
Изяславичами считал делом правильным. Тем более когда того же хочет сам
князь Вячеслав. Значит, его дочь следует отвезти к отцу и не допустить,
чтобы она опять попала в руки мужа.
Да и поглядеть на нее было любопытно. Может, она и не так красива, как
цареградская царевна, но все-таки...
Почти весь день три пленницы просидели взаперти, прислушиваясь к шуму и
голосам во дворе и внизу в гриднице. Незадолго до сумерек, когда всем трем
уже настоятельно хотелось выйти, замок опять загремел и к ним почти ворвался
сотник Мирон. Прямислава готова была напуститься на него: как он смел
запереть княгиню! - но сотник, не давая ей слова сказать, метнул на
ближайшую лавку целый ворох каких-то тряпок.
- Вот! - выдохнул он.
- Это еще что? - возмутилась Прямислава. - Что ты притащил?
- Одевайся, княгиня! - Мирон нашел взглядом Крестю. - Одевайся, а то
дойдет дело до греха!
- До какого еще греха? Ты очумел! - Зорчиха приподняла за рукав
какую-то серую рубаху из простого небеленого холста. Рубаха была вся в
пятнах, вышивка на вороте и на плечах выцвела и излохматилась. - Что ты за
дрянь приволок? Зачем такое княгине? Полы, что ли, подтирать? Дай хоть в
нужник сходить, ирод!
- Да этот... - Мирон беспокойно оглянулся назад, на дверь в верхние
сени. - Выйдете сейчас, мать, не волнуйся. Сухман Одихмантьевич этот...
Ночевать здесь хочет, проклятый, да требует, чтобы ему горницы открыли. Я,
говорит, не такого рода, чтобы где-то в черной клети ютиться... В болото бы
ему к лешему! Ну что ты с ним поделаешь, чтоб его черти взяли, у него же
такая силища! Не драться же мне с ним! - Мирон в отчаянии хлопнул себя по
бедрам, всем видом взывая к сочувствию. - Вот, за грехи мои, навязалось мне
на голову беспокойство! Помилуй, Пресвятая Богородица! Надо тебе, княгиня,
где-то пересидеть это время, пока не уберется. Я думал, здесь тебя не
тронут, так ведь лезет, бес проклятый, в горницы! Я обещал, что сейчас
приготовим ему лежанку, Прибавка за периной побежала.
- Где же я пересижу? - подала голос Крестя, вспомнив, что княгиня
сейчас она.
- Надевай вот это и посиди пока в клети. А там, Бог даст, я тебя со
двора выведу, побудешь пока у смердов у кого-нибудь.
- Ты сдурел совсем! - воскликнула Прямислава. - Чтобы княгиня да в
простой избе сидела, в вонище, со свиньями вместе, дым глотала!