"Елизавета Дворецкая. Дракон Битвы ("Лань в чаще" #2)" - читать интересную книгу автора

- Кто? - Кюна вскрикнула, как будто ей нанесли удар острой сталью.
Страшнее меча и копья ей было это имя, это прекрасное имя, означающее
"Владычица Дня". Так назвал свою дочь великан Свальнир, довольный, что она,
имея половину человеческой крови, так же сильна при свете дня, как и ночью.
- Дагейда, - тихо повторил Торвард, глядя в глаза своей матери. - Я
знаю. Я все про нее знаю, - с расстановкой повторил он, понимая, как
потрясена его мать, и стараясь, чтобы это открытие прочно утвердилось в ее
уме. - Я видел ее, я говорил с ней. Еще пять лет назад, когда ходил на
Золотое озере. И этой осенью тоже.
Кюна отвернулась, словно не желала слушать. Существование Дагейды, ее
старшей дочери, было ее проклятьем и ее тайной, которую она старательно
скрывала от всех. Торбранд конунг прожил с ней двадцать пять лет и умер, не
зная, что их сын Торвард не единственное ее дитя и что раньше него родилась
дочь Хердис от великана Свальнира. Она надеялась, что сын тоже никогда не
узнает об этом, и старалась держать его подальше от Квиттинга и от Медного
Леса, где обитала ее тайна. Кое-какие его слова и прежде наводили ее на
мысль, что он о чем-то догадывается. Но что он все знает...
- Зачем тебя туда понесло? - горестно протянула она. Голос ее выдавал
такую слабость, что Торвард немного растерялся: такой он никогда не видел
свою упрямую и неустрашимую мать, которая только смеялась, когда вражеские
корабли приближались к Аскефьорду. - Я не хотела! Я так не хотела, чтобы ты
виделся с ней, чтобы ты вообще знал о ней! Она - мое проклятье! Лучше бы я
бросилась со скалы, когда она еще не родилась!
- Зачем же ты бросила ее? - тихо спросил Торвард, который уже пять лет
думал об этом. Все могло сложиться по-иному, если бы Дагейда не выросла в
Медном Лесу как осиротевшая дочь великана. - Зачем ты бросила ее в пещере
одну? Ведь она была совсем ребенком! Ей же было не больше года от роду!
- Она выглядела на все двенадцать! - огрызнулась Хердис. - Ты бы видел
тогда этого ребеночка! Она же великанша, она росла быстрее кошки!
- Тем более. Ты же знала, кого произвела на свет! Ты знала, какие силы
в ней скрыты. Почему же ты не взяла ее с собой? Тогда она не мешала бы, а
помогала мне. Ты должна была взять ее с собой сюда. Чтобы она выросла, как
человек.
- Ты не знаешь! - с болью и досадой воскликнула кюна, отворачиваясь и
пряча свои слезы, как делают гордые дети. - Ты не знаешь, что здесь тогда
происходило! Думаешь, фьялли очень обрадовались, когда Торбранд конунг
привез из Медного Леса ведьму и объявил ее своей женой? Нет, сын мой!
Гораздо больше людям хотелось надеть мне на голову кожаный мешок и забросать
камнями! Они думали, что я околдовала конунга! И твой любимый Эрнольв
Одноглазый кричал громче всех! А если бы я еще притащила из леса "великанье
отродье", то нам обеим было бы не миновать кожаных мешков! Нет уж, я спасла
себя, а она спасла себя, уж каждая как сумела! И может быть, она сумела это
лучше, чем я... Ведь я - человек по рождению, а она - только наполовину. Она
не знает ли грусти, ни любви. Она знает только два чувства - злость и
радость...
Торвард молчал. Перед глазами его, как болотный огонек, смутно мелькало
лицо Дагейды, бледное, с горящими желтыми глазами. Злость и радость...
- Она сказала, что не пустит меня к кургану, - произнес он потом,
вспоминая последнее из двух свиданий с Дагейдой. - А я не могу найти дорогу
к нему, пока один из двух Драконов не укажет мне дорогу к третьему. И если