"Елизавета Дворецкая. Ночь богов, кн. 1: Гроза над полем" - читать интересную книгу автора

задержка причиняла большую досаду, но он понимал, что иначе нельзя. По мере
расселения славянских племен, уходивших вдоль рек все дальше и дальше от
древних прародин, созывать общеплеменные веча даже малых племен становилось
затруднительно, но настолько важный вопрос, как смена светлого князя, мир
или война, обсуждать можно было только так. А сам князь Вершина даже
радовался задержке, которая давала ему возможность все обдумать и
предварительно обсудить с родичами.
Первоначальный совет собрался сам собой - Ратиславичи вовсе не
расходились, проводив Доброслава, а тут же принялись обсуждать новости. Ради
важности дела князь Вершина даже послал за сыновьями, чтобы не пересказывать
им потом, а также за старшей жрицей, своей сестрой Молигневой, которая, хоть
и баба, могла иной раз подать дельный совет. Вслед за ней пришла и княгиня
Володара - самая молодая из его жен и самая знатная, взятая из смоленских
земель и родившая Вершине троих младших сыновей, старшему из которых сейчас
было пять лет.
Трое его старших сыновей все родились от разных матерей и совершенно
друг на друга не походили. Лютомер, первенец, своей сединой в русых волосах,
затягивающим взглядом и неуловимым отпечатком дикости, дыханием Леса,
которое сквозило во всем его облике, внушал трепет даже родичам, но именно
его слово, слово наследника, главы бойников и просто умного человека, весило
немало. Девятнадцатилетний Хвалислав, сын хвалиски Замилы, молчал, опасаясь
ляпнуть какую-нибудь глупость; будучи горячим и честолюбивым, он пока не
имел того боевого опыта, что был у Лютомера, и сейчас с замиранием сердца
ждал, не выпадет ли и ему наконец случай отличиться в ратном поле.
Третий сын, Борослав, Вершине приходился, строго говоря, не сыном, а
племянником - он родился от младшего Вершининого брата, Радовита, умершего
двенадцать лет назад. Вершина тогда взял братову вдову к себе - не маяться
же ей одной, когда в роду мужиков хватает! - и ее самая младшая дочь,
Золотава, родилась от него. Но благодаря этому семнадцатилетний Борята стал
считаться княжеским сыном и занимал место рядом с Хвалисом, впереди прочих
двоюродных братьев.
- Неужели правда, что князь Велебор умер? - толковали Ратиславичи. -
Понятное дело, года голодные прошли, и не он один... Да, от Марены, как
говорится, нету коренья!
Князя Велебора на Угре видели, может быть, два раза, - обходя полюдьем
свои владения, так далеко на восток он почти не заезжал, довольствуясь теми
дарами, которые князь Вершина присылал ему на Днепр. Он был хорош уже тем,
что не вмешивался в угрянские дела и войска с Угры требовал всего два раза.
Ожидаемые перемены могли быть только к худшему, раз уж на Днепре завелся
новый князь, да еще, чудно сказать, женщина!
- Она - единственная дочь княгини Дубравки, внучка Гневомилы! -
вспоминала Молигнева. - Род хороший, и женщины в нем все были мудрые!
- Да ладно, мудрые! - отвечал ей волхв Велерог. - Ведь она сама два
раза здесь была - когда ее замуж за Рудомера оковского везли и когда она
потом от вятичей назад восвояси бежала. Сама она, конечно, дева бойкая и
собой красивая, но не волхва! Не дали ей боги мудрости, не призвали к
служению. Только и может, что на большие праздники возле жертвенника стоять.
Ни воевать ей, ни с богами говорить - нет, не выйдет толку!
- А ведь если и впрямь Велебор умер, а на стол смоляне девку посадили,
то нам под девкой жить не годится! - говорил тем временем Богомер, не