"Марина и Сергей Дяченко. Волчья сыть" - читать интересную книгу автора

подальше. Не ходи на запад. К ним. Не ходи.
- На западе Хозяева? - спросил Дым.
- Не надо на запад, - почти попросил его собеседник. - Как тебя зовут? -
спросил Дым.
Тот мотнул головой:
- Не... важно. Звали. Теперь... некому звать, - и он рассмеялся,
запрокинув голову.
За спиной послышалось ритмичное сопение. Дым обернулся.
Девушка, весь день выслушивавшая его откровения, сосредоточенно
спаривалась с молодым некрупным самцом. Остальные не глядели в их сторону
- подбирали траву; самец старался. Девушка, придавленная к земле,
бессмысленно улыбалась - теперь уже точно улыбалась, и в глазах ее было
свежее и крепенькое, совершенно животное наслаждение.

Он уже потерял счет дням, когда в движении стада наметилась перемена.
Вожак забирал все круче к западу; земля сделалась каменистой и твердой,
травы здесь было немного, больше колючки. Безымянный собеседник Дыма
нервничал все сильнее - и наконец ночью исчез. Ушел в степь.
Дым остался.
Миновало еще несколько дней, прежде чем однажды на закате стадо поднялось
на пригорок и Дым увидел внизу поселение. Что-то неуловимо знакомое.
Плоские прямоугольные крыши, только без огородов. Большие одноэтажные
дома. Стадо покатилось с пригорка вниз. И Дым поспешил вниз вместе со
всеми, забившись в самую гущу, будто желая спрятаться среди лохматых спин
- потому что стадо встречали, и встречающий был чудовищнее волка.
Огромного роста. С неправильными пропорциями тела, с движениями
завораживающе точными, с парализующим взглядом широко расставленных,
непривычно светлых глаз.
- Пошли-пошли-пошли... Харрашо, давай-давай... Куда?! А ну сюда,
сворачивай! Слова были знакомые, но произносились по-чудному, Дым понимал
их не без труда - но всего страшнее был голос. Голос пробирал до костей,
нечто подобное слышалось Дыму только в детских кошмарных снах. От Хозяина
исходила волна властного подавления, и несомый стадом мимо ног в высоких
черных сапогах, Дым едва не потерял сознание.
Всех их загнали - теперь именно загнали! - в полутемный барак, сухой и
теплый, со свежей соломой на полу. Товарищи Дыма преспокойно устроились
кто где и заснули до утра, а Дым всю ночь не мог сомкнуть глаз, потому что
планы его, вынашиваемые с того самого дня, как в Большом доме постановили
объявить всеобщую мобилизацию... нет, с того дня, когда пришло первое
сообщение о прорыве на границе и падении маячков... эти планы вдруг
оказались домиком из пены, рисунком на песке, потому что переговоры с
Хозяевами... Переговоры с Хозяевами! Это значит - выйти из стада и
обратиться с речью к великану с пугающим орудием в руках и предложить
сесть за стол переговоров - как равный, стало быть, с равным.
От его хриплого смеха задергали во сне ушами преспокойно сопящие товарищи.
Утром неясное предчувствие катастрофы реализовалось. Двери барака
приоткрылись, но только чуть-чуть, выпуская узников небольшими группками;
снаружи доносились крики. В них не чувствовалось ни боли, ни ужаса, но они
были до странности громкими, Дым не мог представить себе обстоятельств,
при которых его безмятежные товарищи могли бы так рвать себе глотки.