"Марина и Сергей Дяченко. Зеленая карта" - читать интересную книгу автора

калитку заперли и пса снова выпустили на пост. - Он попустит что угодно, только
не игру с "Зенитом".
Шубин молчал.
Оля вытащила последнюю сигарету третьей за сегодня пачки. Теперь, когда
перспектива отхлестать сына по щекам отдалилась на неопределенное время, на
место картинке возмездия стали наплывать совсем другие, куда как менее приятные
фантазии.
Он ничего не знает, кроме своего футбола. Ему тринадцать лет, но он ничего не
знает, кроме круглого мяча и таких же как он чокнутых пацанов. Дом, школа,
футбол; его представления о прочем абстрактны и умозрительны. Мир для него -
разросшаяся до чертиков динамовская база... Дурак, сопляк, ну куда он пойдет?!
- Успокойся, - сказал Шубин. Оля подавила приступ раздражения:
- Я спокойна совершенно. Он взрослый мужик.
- Надо, наверное, ехать на вокзал? - неуверенно предположил Шубин. - Может
быть, он решил... ну, там ночуют вообще-то...
- На вокзале милиция гоняет, - сквозь зубы Оля. И похолодела от собственных
слов. "Заметут", изобьют без синяков, искалечат...
Ну не станут же они хватать ни в чем не повинного парня! На нем же куртка
динамовская, и фирменная сумка, видно, что не беспризорник...
Куртка хорошая, сумка заметная. Могут найтись... охотники... А так как Жека
сам не отдаст - могут и по голове...
- Надо ехать домой, - сказала она хриплым, не своим голосом. - И позвонить...
в больницы, что ли...
- В какие больницы?! - взвился Шубин. - Прекрати истерику! Еще скажи - в морг!
Оба замолчали.
"Частный сектор" тонул в темноте. Где-то в отдалении выла цепная собака.


* * *


Перед входом в зоопарк стоя спал металлический зубр. Поблескивали медью лев и
львица, отполированные детскими седалищами... В славное дело полировки вложили
свою лепту и Оля, и Жека, да и Шубин, наверное. Да найдется ли в городе хоть
кто-то, не сидевший в детстве на этом самом льве?
Невозмутимый Щорс перед железнодорожными кассами указывал на звезды - всегда
спокойный, монументально-величественный Щорс на столь же монументальной
бронзовой лошади...
Они все-таки поехали на вокзал.
Чужая спешка, чужие проблемы вертелись шестеренками равнодушного механизма;
едва переступив порог главного зала, Оля уже знала, что Жеку здесь не найти. Тем
не менее она позволила Шубину пробежаться по залам, по переходам, по перронам -
тот вернулся подавленный, запыхавшийся. В ответ на ее взгляд отвел глаза:
- Нет.
Ну, разумеется, нет, она и так знала...
Сырой ветер перед рассветом бывает особенно промозглым. Хорошо хоть не мороз
на улице, слава Богу, не зима.
- Стоп. Останови здесь.
Она вышла, чтобы купить сигареты в ночном киоске. Шубин ждал ее в машине.
Какой-то весь беспомощный, сгорбленный, жалкий; у Оли вдруг сжалось сердце: