"Марина и Сергей Дяченко. Эмма и сфинкс" - читать интересную книгу автора

- Для удовольствия, Саша. Для удовольствия. То, что происходит в голове
у человека, когда он понимает связь между фрагментом и целым... Когда он
прослеживает закономерности... когда он понимает что-то такое в
мироустройстве, о чем почти все догадываются, но никто не может
сформулировать... Дух захватывает, как на американских горках. Это лучше,
чем конфеты, уж поверь.
Молчание.
- Что молчишь, Саша?
- Ничего... Я бы...
- Ладно. Давай, что там у тебя.
- У меня... да мне теперь неудобно. К вам со своей задачей
приставать...
- Не стесняйся. Зачем-то ты мне позвонил...
Вздох.
- Ну, в общем, так. Из пункта А вышел поезд со скоростью вэ-один, а
через три часа ему вдогонку вышел второй поезд со скоростью вэ-два, когда
второй поезд догонит первый, если известно, что...

***

Асфальт подернулся ледяной корочкой. Светофор не работал. Эмма
потопталась на краю тротуара, покрутила головой, то и дело упираясь носом в
опушку мехового капюшона, и рысцой двинулась через дорогу.
"БМВ" вылетел из-за припаркованного грузовика. Вернее, не очень-то
вылетел - просто явился Эмминому боковому зрению, и что-либо менять было уже
поздно. Водитель ударил по тормозам - большая черная машина заскользила,
пошла "юзом", толкнула Эмму в бок. Эмма шлепнулась на очень холодный и очень
твердый асфальт, а машина продолжала двигаться. У Эммы перед глазами имелся
кусочек мостовой с примерзшим к ней сухим березовым листочком. Эмма успела
мрачно подумать: ну, все.
Машина остановилась. Эмма прекрасно понимала, что колени ободраны и что
колготки, надетые сейчас под джинсами, придется выбросить. И снова подумала,
еще более мрачно: ну, все. Ее схватили под мышки. Кто-то что-то бормотал,
причитал и даже как бы жалобно подвывал; обернутая лицом к небу, она увидела
над собой большого и очень огорченного человека. Человек был в пиджаке и при
галстуке, причем галстук - ярко переливающийся в свете фонарей - выбился
наружу и мотался на ветру, почти касаясь Эмминой щеки.
- Как ты? Что ты?!
Эмма скосила глаза. Нижняя ее половина пребывала под машиной - зрелище
не для слабонервных. Человек со свободным галстуком перехватил Эмму
поудобнее - и выдернул из-под машины. Эмма впервые почувствовала боль -
вытаскивая, он прищемил ей нежную кожу под мышкой.
- Отпустите, - сказала она и встала на ноги.
Ноги тряслись, подгибались, но держали. Он уставился на нее, как... За
всю Эммину жизнь еще не было случая, чтобы на нее так смотрели. Это была
адская смесь ужаса, мольбы, раскаяния и надежды. И еще - в этих глазах было
что-то, напомнившее Эмме санаторного мальчика Данила. "Так ты... тетя?!"
- Скорость нечего превышать, - сказала Эмма сердито.
- Я не превышаль, - тихо возразил человек со свободным галстуком.
Он был высокий - Эммины глаза были на уровне его нагрудного кармашка.