"Марина и Сергей Дяченко. Эмма и сфинкс" - читать интересную книгу автора

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ЭММА

Второго ноября Эмме Петровне исполнилось тридцать пять лет.
Отмечали в театре. Эмма принесла большую сумку с бутербродами, купила в
соседнем магазине положенное количество вина, водки и одноразовых
стаканчиков. После дневного спектакля ("Лесные приключения", сказка для
дошкольников) в большой гримерке накрыли стол. Все было в высшей степени
пристойно и даже очень мило. Пока Эмма переодевалась, пока смывала заячий
нос, губу и тонкие усики, завтруппой уже успела разложить бутерброды и
нарезать торт. Потом пришли гости - все, кто был занят сегодня днем, а с
ними старенькая костюмерша и помреж. Говорили тосты, желали здоровья,
называли человеком верным, добросовестным, честным, добрым и вообще хорошим.
Подарили фарфоровую вазу. Принесли букет ноябрьских - мелких, но очень
душистых - астр. Всё сказали, съели и выпили примерно за час с четвертью, а
потом девочки, соседки по гримерке, помогли Эмме собрать посуду и пустые
бутылки обратно в сумку.
Быстро смеркалось. В пять часов за окном было почти совсем темно; те,
кто был занят в вечернем спектакле, еще не пришли, прочие разошлись по
домам. Эмма осталась в гримерке одна.
Это была давняя привычка. Она всегда уходила позже, всех. В школе. В
институте. В театре. Медленно собираясь, повторяя роль, еще раз проигрывая
про себя, верша своеобразный ритуал, жертвуя Любимому Делу дополнительный
час, или полтора часа, или хоть тридцать минут. И сегодня она задержалась
скорее по привычке, нежели из надобности. Аккуратно сложила в стол коробку с
гримом, пачку лигнина, мыльницу, полотенце и крем. Застегнула пальто,
повязала шарф, взяла сумку и вышла в полутьму коридора. Попрощалась с
дежурной на входе.
Воздух был холоднее, чем утром. С неба валились последние листья -
самые стойкие, самые желтые. Налипали на мокрый асфальт. В черных лужах
отражались редкие яркие звезды и тусклые ноябрьские фонари. Неподалеку от
служебного входа рос большой каштан. На одной из его голых веток сохранилось
засохшее соцветие - майская "свечка". Почему-то этим цветам не дано было
стать плодами, обрасти колючими шариками каштанов и упасть в сентябре на
асфальт. Для белой пирамидки по сей день продолжался май; правда, цветы
засохли и сморщились, однако даже скелет соцветия выглядел вызывающе,
оставшись один на голой-голой ветке. Эмма отвела взгляд от припозднившейся
"свечки". Выгрузила в урну пластиковый пакет с мусором. Поправила шарф.
Сегодня ей исполнилось тридцать пять. И она в тридцать пятый раз
сыграла Матушку-Зайчиху. Ей всегда казалось почетным, едва ли не священным
делом работать для детей. Она переиграла в полусотне разных спектаклей -
белок и лисиц, зайчих, зайчат, девочек, мальчиков, курочек, лягушек,
деревянных солдатиков, стражников, шахматных фигурок, бабочек и даже коров.
Ее всегда ставили в пример, когда речь заходила о серьезном отношении к
профессии. Она жила, будто под развернутым крылом. Она знала - со школьных
лет, - что ее упорство и верность обязательно будут вознаграждены.
Нет, она старалась не ради награды, однако где-то внутри нее всегда
жила вера в чудо, которое скоро случится. Возвращаясь домой позже всех,
усталая, углубленная в себя, она несла мимо вечерних витрин свою тайну -
тайну Золушки, которая знает, чем кончится сказка. Ей доставляло