"Марина и Сергей Дяченко. Ведьмин век (новая редакция 2000 г.)" - читать интересную книгу автора

сидящему за рулем наподобие дорожного гвардейца и кататься, как маленький,
на железной отползающей створке...
Папа-свекор взял мандолину наперевес:
- А вот сейчас, Рыжая, я тебя с выдающейся личностью... Рыжая, что с
тобой?!
Зеленая машина неторопливо въехала во двор. Аккуратно и вежливо, будто
живое и воспитанное существо, - но фары, прикрытые щитками, показались Ивге
мутными глазами чудовища. Кусок бутерброда встал у нее в горле - ни
проглотить, ни выплюнуть; из закоулков ее тела поднимались тошнота и муть.
Она помнила это ощущение, но тогда, в первый раз, оно было неизмеримо
слабее. Теперь же...
- Ивга, что с тобой?!
Назар уже тряс руку того, кто вышел из машины; Ивга видела только спину
пришельца, обтянутую светлой рубашкой. Черноволосый ухоженный затылок,
гладкий, волосок к волоску...
- Ивга, да что ты?..
- Замутило, - выдавила она с трудом. - Папа-свекор, извините, мне бы в
дом... Прилечь...
Прямо перед ней оказались его встревоженные, подозрительные и
одновременно радостные глаза:
- Рыжая?! Ты, что ли?.. Дедом я буду, нет?..
Назар уже вел прибывшего к костру; теперь Ивга могла рассмотреть
смеющееся лицо нежданного гостя. Совершенно незнакомое. Нет, не его она
видела в тот раз, нет...
Почуяв неладное, Назар перестал улыбаться и в два прыжка оказался
рядом. От прикосновения его рук сделалось легче - впрочем ненадолго.
- Извините, - она вымученно растянула губы, стараясь смотреть мимо
гостя.
А гость все еще улыбался. Кажется, сочувственно.
Назар взял ее на руки. Прижал к себе крепко, будто котенка; понес к
дому, ошарашенно заглядывая в лицо:
- Ну, Рыжая... Или ты съела чего-нибудь, или... Ну, Рыжая... Слушай, а
врача не надо?..
Она улыбнулась так успокаивающе, как только могла.
Он внес ее на крыльцо. Невзирая на протесты, втащил на второй этаж -
легко, только ступеньки жалобно скрипнули; коленом открыл дверь в ее
комнату, уложил на кровать и уселся рядом, не выпуская ее руки.
- Стыдно, неудобно... - она прикусила губу.
Назар мотнул головой, стряхивая со лба жесткую челку. Ободряюще
улыбнулся:
- Не бери в голову... Клавдий - свой человек...
Ивга вздохнула - глубоко, так, чтобы воздух дошел до самых пяток.
Тошнота уходила, но лихорадочная дрожь оставалась. Бедный Назар, какая
неожиданная получилась ложь. И как он искренне обрадовался...
Она, выходит, зря морочила себе голову, и все эти слезы в подушку были
тоже напрасно. Назар...
Она испытала прилив нежности, такой, что пришлось отвернуться и
спрятать лицо в подушке. Нежность - и стыд. Потому что она невольно
обманула, потому что причина ее сегодняшнего недомогания не имеет ничего
общего с радостным ожиданием потомства...