"Марина и Сергей Дяченко. Подземный ветер" - читать интересную книгу автора

Стихия Переула была - полет, сходящиеся в точку линии обочин, привычные
вещи, размазанные в ленту спокойной сытой скорости; Улия обняла его за плечи
и закрыла глаза. Они летели прямо по осевой, вокруг не стало ничего
отдельного - только целое, только Город, две полосы фонарей справа и слева,
нежнейшая сеть проводов, движение, от которого хотелось стонать и смеяться,
Улия прижалась лицом к кожаной спине Переула, кирпичные стены сливались с
ажурными оградками, а когда они взлетели на холм, впереди открылась горящая
огнем бело-красная колокольная дорога...
- Ты меня любишь? - весело спросил Переул.
- Люблю...
В этот момент откуда-то потянуло подземным ветром. Это было короткое
слабое дыхание, сквозь которое они тут же и пролетели, однако желтые волосы
Переула встали дыбом, и Улия крепче вцепилась в его жесткие плечи.
Видимо, где-то совсем рядом оказалась отдушина - вентиляционная шахта с
насосами.

* * *

Светофор все еще мигал желтым.
- Скоро утро, - сказала ему Улия.
Светофор сказал, что Переул давит колесами подвернувшиеся тени.
- Но я ведь не тень, - сказала Улия.
Светофор грузно качнулся и перестал мигать. Вспыхнул рубиново-красным,
приятным для глаз огнем.
Подворотни похрапывали разверстыми темными ртами - выпускали
застоявшееся во дворах, текущее из приоткрытых окон дыхание людвы. Светлячки
закончили игру в перемигивание; редко-редко вспыхивал желтый квадратный
глаз, угасал сразу - или оставался смотреть в ночь, и тогда можно было
разглядеть метавшиеся за тонкой тканью тени.
Улия шла теперь вдоль бульвара; маленький сквер в конце его был темным
и неуютным. Улии никогда не удавалось найти общий язык с этими деревьями -
они казались ей уродливыми, она казалась им опасной.
Сейчас в сквере не было тихо и не было темно. Горели красные огоньки,
крохотные, как искры, но, в отличие от искр, долговечные; Улия поняла, что в
парке людва. Что она разговаривает, курит, играет и поет.
Из любопытства она подошла ближе. Голоса сливались - ей приходилось
прилагать усилие, чтобы понять, о чем здесь говорится; кажется, был какой-то
праздник, и, вместо того чтобы встретить его под крышей, в светящемся окне,
эта людва - молодая - курила и пела в скверике.
Улия соскучилась и повернулась уже, чтобы уходить, когда что-то
изменилось. Молодая людва по-прежнему смеялась и курила, но из толщи ее
вдруг вынырнул звук, заставивший Улию повременить с уходом.
Это была песня.
Улия осталась сначала просто потому, что ей понравилась мелодия.
Миновала минута, другая, ей вдруг стало легко и спокойно, легче и спокойнее,
чем за спиной у Переула на летящем сквозь Город мотоцикле; ей вспомнились
огни над рекой, дыхание старого Моста, линии обочин, сходящиеся в точку -
там, далеко, где все счастливы. Ей вспомнился тополиный пух, покрывающий
решетки водостоков, переглядки светофоров в полночь, текущее по бульварам
летнее цветное мобильё, блеск хрома и стекла, праздничный шум просыпающегося