"Марина и Сергей Дяченко. Я женюсь на лучшей девушке королевства" - читать интересную книгу автора

Марина и Сергей Дяченко

Я женюсь
на лучшей девушке королевства


"Я выбежала в сад, водопад волос струился по моим плечам. Я протянула
руки - и мой король, мой господин заключил меня в страстные объятия. Сердце
мое забилось часто, как пойманная птица; грудь моя разрывалась от счастья.
Губы наши соединились трепетно и нежно, и первый поцелуй, целомудренный и
страстный, скрепил наш долгий путь навстречу друг другу как будто огненной
печатью..."

* * *

Девушки прибывали, как половодье. С лакеями и без лакеев, с мамашами и
без мамаш, с сундуками, зонтиками, шляпными картонками и лютнями в футлярах.
Строгие гладкие прически, наглухо закрытые одеяния безо всяких новомодных
вольностей, цветы в руках и в волосах, взоры горящие, но скромно опущенные
долу - всех приглашали за ворота, всем кланялись дворцовые слуги, и
распорядитель, седой и бесстрастный, заносил имя гостьи в реестр. Я
оказалась двенадцатой, шутка ли, а ведь за моей спиной ожидали своей очереди
еще не менее дюжины претенденток.
Мамаши и лакеи остались за воротами. Распорядитель вежливо, но твердо
объяснял, что во дворце достаточно своих слуг, и что ни одна гостья не
пострадает от недостатка внимания - однако всем, кроме девушек с
приглашениями, вход во дворец заказан.
Многие терялись, оставшись без привычной опеки. Затравленно озирались;
нервные руки обрывали лепестки с несчастных цветов, нервные губы терзаемы
были белыми ровными зубками, кое-кто даже наладился плакать. Как же,
оторвали от мамочкиного подола...
Нас проводили во внутренний дворик, тенистый и гулкий, с деревьями в
кадушках и фонтаном посреди зеленого газона. Здесь во множестве имелись
кресла и парковые скамейки: девицы расселись, как птички, на уголках подушек
и краешках подлокотников, и я наконец-то смогла их как следует рассмотреть.
Все они, голубушки - как и я - несколько дней назад откликнулись на
призыв глашатаев, передавших стране волю молодого короля. И, подчинившись
этой воле, все они - как и я - написали сто строк о своей воображаемой
любви, воображаемой, потому что ни одна из них не ведала прежде мужской
ласки (что подтверждено было ручательством высокородных родителей, либо
уважаемых соседей, либо поселкового старосты - короче говоря, самой
авторитетной особы из тех, кто хорошо знал претендентку).
Итак, они сидели, бледные, напуганные, прикрывшись от солнца
зонтиками - всего двадцать пять юных (я в мои девятнадцать была здесь почти
старухой), хорошеньких (а сколько еще романтичных, сентиментальных, но не
таких привлекательных - остались дома, так и не дождавшись приглашения?!) и
целомудренных королевских гостий. Кое-кто, боясь поднять глаза, разглядывал
свои башмаки либо водил прутиком по гравию; кое-кто посмелее потихоньку
рассматривал новоявленных товарок. Эти, что посмелее, были в основном юные
горожанки - каждая окружена была сундуками, будто генерал солдатами. Имелось