"Спящая волшебница / The Sleeping Sorceress [= Участь Белого Волка, Рыцарь Хаоса, The Vanishing Tower]" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Смех черного колдуна

В Канелуне они оказались с рассветом, и Элрик издалека увидел многочисленную армию, чернеющую на снегу. Он понял, что это, видимо, келмаинское воинство, ведомое Телебом К'аарной и принцем Умбдой, направляется к одинокому замку.

Птица из золота и серебра приземлилась в снегу перед входом в замок и, как только Элрик спрыгнул из седла, взмыла в воздух и исчезла.

На этот раз большие ворота замка Канелун были закрыты, и Элрик, запахнув свой прорванный плащ на обнаженной груди, принялся стучать в ворота кулаками. С его сухих губ сорвалось имя:

— Мишелла! Мишелла! Никакого ответа.

— Мишелла, я вернулся с тем, что тебе нужно!

Он опасался, что она снова погрузилась в свой колдовской сон. Он посмотрел на юг и увидел, что черная волна еще больше приблизилась к замку.

— Мишелла!

Потом он услышал звук отодвигаемой щеколды, ворота застонали и открылись, и Элрик увидел перед собой Мунглама — тот стоял с напряженным лицом, и глаза его были полны чем-то, чему Элрик не мог подобрать название.

— Мунглам! Как ты здесь оказался?

— Не знаю, Элрик. — Мунглам отошел в сторону, пропуская внутрь Элрика. Он вернул щеколду на место. — Я лежал прошлой ночью в своей кровати, когда появилась женщина — та самая, что мы видели здесь спящей. Она сказала, что я должен следовать за ней. И я каким-то образом последовал. Только я не знаю как, Элрик. Понятия не имею.

— И где сейчас эта женщина?

— Там, где мы ее впервые и увидели. Она спит, и я не могу ее разбудить.

Элрик тяжело вздохнул и вкратце рассказал Мунгламу то, что ему стало известно о Мишелле и воинстве, которое наступало на ее замок Канелун.

— А ты знаешь, что находится в этой сумке? — спросил Мунглам.

Элрик отрицательно покачал головой и, открыв сумку, заглянул внутрь.

— Кажется, там нет ничего, кроме какого-то розоватого порошка. Но это, видимо, связано с каким-то сильным колдовством, если Мишелла считает, что с помощью этого можно победить келмаинское воинство.

Мунглам нахмурился.

— Но Мишелла сама должна произвести это колдовское действо, если только она знает, что это за порошок.

— Да.

— А в сон ее погрузил Телеб К'аарна.

— Да.

— Но теперь слишком поздно, потому что Умбда — уж не знаю, кто он такой, — приближается к замку.

— Да. — Рука Элрика дрожала, когда он доставал из-за пояса сердце демона, которое он взял, перед тем как оставить дворец Ашанелун. — Если только это не тот камень, что я думаю.

— Что думаешь?

— Я знаю одну легенду. У некоторых демонов эти камни вместо сердец. — Он поднес камень к свету, на котором замерцали его синий, алый и зеленые цвета. — Я его прежде никогда не видел, но мне кажется, это именно то, что я искал когда-то для Симорил, когда пытался вывести ее из сна, наведенного на нее Йиркуном. Я тогда искал, но так и не нашел Нанорион — камень, обладающий волшебной силой пробуждать даже мертвых или тех, кто спит мертвым сном.

— И это и есть Нанорион? Он разбудит Мишеллу?

— Если ее что и разбудит, так только это — я взял его из тела демона Телеба К'аарны. К тому же этот камень должен повысить эффективность колдовства. Идем.

Элрик направился через зал, а потом вверх по лестнице в комнату Мишеллы, где она лежала, как и прежде, на кровати под балдахином, перед стеной, увешанной щитами и оружием.

— Теперь я понимаю, почему у нее такие украшения в спальной, — сказал Мунглам. — Согласно легенде, это оружие тех, кто любил Мишеллу и сражался за ее дело.

Элрик кивнул и сказал, словно бы про себя:

— Да, Императрица Рассвета всегда была врагом Мелнибонэ.

Он осторожно взял пульсирующий камень и, вытянув руку, положил его на лоб женщины.

Прошло несколько мгновений, и Мунглам сказал:

— Похоже, камень на нее не действует. Она даже не шелохнулась.

— Есть одна руна, но я не могу ее вспомнить… — Элрик прижал пальцы к вискам. — Не могу ее вспомнить…

Мунглам подошел к окну.

— Мы можем спросить у Телеба К'аарны, — иронически сказал он. — Он будет здесь с минуты на минуту.

И тут Мунглам увидел, что в глазах Элрика снова появились слезы. Элрик отвернулся в надежде, что Мунглам не заметит их. Мунглам откашлялся.

— У меня кое-какие дела внизу. Позови меня, если тебе понадобится моя помощь.

Он вышел из комнаты и закрыл дверь, а Элрик остался один с женщиной, которая все больше и больше казалась ему жутким призраком из самых страшных его ночных кошмаров.

Он попытался взять себя в руки и направить ход мыслей в нужное ему русло, чтобы вспомнить эти важнейшие руны на высоком слоге древнего Мелнибонэ.

— Боги, — прошептал он, — помогите мне!

Но он знал, что в данном случае Владыки Хаоса не придут ему на помощь, напротив, будут препятствовать ему, поскольку Мишелла была одним из основных инструментов Закона на Земле — именно на ней лежала обязанность вытеснения Хаоса из мира.

Он упал на колени рядом с ее кроватью. Опустив голову, он протянул правую руку и коснулся пульсирующего камня, потом протянул левую руку и положил ее на пупок Мишеллы. После этого он начал петь на древнем языке, который звучал еще до того, как нога человека ощутила под собой землю…

— Элрик!

Мунглам ворвался в комнату, и Элрик вышел из транса.

— Элрик! Нас атакуют! Головные всадники уже в замке…

— Что?

— Они ворвались в замок, их около дюжины. Я их отогнал и преградил им путь в эту башню, но они уже ломают дверь. Их, видимо, послали, чтобы уничтожить Мишеллу, если им это удастся. Они удивились, увидев здесь меня.

Элрик поднялся и внимательно посмотрел на Мишеллу. Он закончил руну и почти успел повторить ее, когда появился Мунглам. Мишелла так и не шелохнулась.

— Телеб К'аарна колдовал на расстоянии, — сказал Мунглам. — Так он подавлял сопротивление Мишеллы. Но он не брал в расчет нас.

Они с Элриком поспешили из комнаты вниз по лестнице туда, где под напором вооруженных людей прогибалась и трескалась дверь.

— Отойди в сторону, Мунглам.

Элрик вытащил застонавший меч, поднял его над головой и ударил им по двери.

Дверь раскололась, а вместе с ней и два странной формы черепа.

Остальные атакующие отпрянули назад, издав крики изумления и ужаса при виде белолицего воина с огромным мечом, который выпил души двух убитых, распевая свою странную, замысловатую песню.

Под напором Элрика они бросились вниз по лестнице в зал, где сгрудились, изготовившись защищаться от демона с его мечом, выкованным в аду.

А Элрик смеялся.

И от этого смеха их охватывал ужас.

И оружие дрожало в их руках.

— Значит, вы и есть могущественные келмаины, — с издевкой сказал Элрик. — Неудивительно, что вам нужно колдовство в помощь, ведь вы так трусливы. Неужели вы там, за Краем Мира, не слышали об Элрике Братоубийце?

Но келмаины явно не понимали его речей, что само по себе было необычно, поскольку говорил он на общем языке, известном всем людям.

У келмаинов были золотистая кожа и почти квадратные глазницы. Их лица были словно вырублены из камня — всюду прямые углы, ровные поверхности, а их доспехи имели не закругленную форму, а угловатую.

Элрик оскалился в улыбке, и келмаины сбились еще плотнее.

И тогда Элрик рассмеялся жутким смехом, и Мунглам отошел в сторону, чтобы не видеть того, что должно произойти.

Рунный меч рассекал воздух. Головы и конечности падали на пол. Хлестала из ран кровь. Выпивались души. По выражению на мертвых лицах келмаинов было ясно, что перед тем, как жизнь покинула их, они узнали правду о своей ужасающей судьбе.

А Буревестник пил и пил, потому что Буревестника постоянно мучила жажда.

И Элрик чувствовал, что его больные вены наполняются энергией, какой он не чувствовал даже, когда убивал демона Телеба К'аарны.

Зал сотрясался от безумного веселья Элрика, который, перешагнув через мертвые тела, вышел в открытые ворота, где в ожидании остановилось бесчисленное воинство.

И прокричал он имя:

— Телеб К'аарна! Телеб К'аарна!

Следом за ним выбежал Мунглам, призывавший Элрика остановиться, но Элрик не слышал его. Элрик шел по снегу, оставляя за собой алый след.

Келмаины под холодным солнцем наступали на замок, называвшийся Канелун, а им навстречу шел Элрик.

Во главе воинства ехал на лошади одетый в просторные одежды темнолицый колдун из Пан-Танга. Рядом с ним скакал полководец келмаинского воинства, принц Умбда, весь закованный в доспехи, со странными перьями, торчащими из шлема, и с торжествующей улыбкой на необычном угловатом лице.

За ними воины тащили ни на что не похожие орудия войны, которые, несмотря на всю свою экзотичность, производили впечатление огромной силы, способной победить все, что мог выставить Лормир.

Когда появилась эта одинокая фигура, направившаяся от стен замка Канелун навстречу воинству, Телеб К'аарна поднял руку и остановил войско. Он натянул поводья своего коня и рассмеялся.

— Да ведь это же мелнибонийский шакал, клянусь всеми богами Хаоса. Наконец-то он признал своего хозяина и идет отдаться мне на милость.

Элрик подошел ближе, а Телеб К'аарна продолжал смеяться.

— Элрик, упади передо мной на колени!

Элрик не замедлил шага, он словно бы не слышал слов пантангианца.

В глазах принца Умбды появилось тревожное выражение, он сказал что-то на неизвестном Элрику языке, и Телеб К'аарна, хмыкнув, ответил ему на том же языке.

А альбинос продолжал свое движение по снегу навстречу огромному воинству.

— Заклинаю Чардросом, Элрик! Остановись! — воскликнул Телеб К'аарна. Его конь под ним нервно забил копытом. — Если ты пришел торговаться со мной, то ты просто глупец. Канелун и его хозяйка должны погибнуть, а потом нам будет принадлежать весь Лормир, и в том, что он будет нашим, нет никаких сомнений!

И тогда Элрик и в самом деле остановился и вперил горящий взгляд в колдуна. На его бледных губах гуляла ледяная улыбка.

Телеб К'аарна попытался было ответить на взгляд Элрика, но не смог. Когда он заговорил снова, в голосе его слышалась дрожь:

— Ты не в силах победить все келмаинское воинство!

— У меня нет такого намерения, колдун. Твоя жизнь — вот все, что мне нужно.

Лицо колдуна перекосилось.

— Ты ее не получишь! Эй, воины Келмаина, возьмите его!

Он отступил и спрятался за рядами воинов, повторив свой приказ на их языке.

Из ворот замка появилась еще одна фигура и ринулась на помощь Элрику.

Это был Мунглам из Элвера. В каждой руке он держал по мечу.

Элрик чуть повернул голову.

— Элрик! Мы умрем вместе!

— Оставайся там, Мунглам!

Мунглам заколебался.

— Оставайся там, если ты любишь меня!

Мунглам неохотно вернулся в замок. Келмаинские всадники ринулись вперед, подняв свои широкие мечи. Элрик тут же оказался в кольце воинов.

Воины надеялись, что альбинос, поняв безвыходность своего положения, положит меч и сдастся. Но Элрик улыбнулся.

Буревестник начал свою песню. Элрик взял меч в две руки, согнул руки в локтях, а потом неожиданно выставил клинок перед собой.

Он начал вращаться, как таркешитский танцор — круг за кругом. Казалось, что меч раскручивает его все быстрее и быстрее, дробя, калеча и обезглавливая келмаинских всадников.

Они подались назад, оставив своих мертвых товарищей, которые грудой лежали вокруг альбиноса, но тут принц Умбда, переговорив о чем-то с Телебом К'аарной, приказал своим воинам продолжить наступление на Эл-рика.

Элрик снова взмахнул своим мечом, но на сей раз от него пало меньше воинов Келмаина.

Одно тело в доспехах падало на другое, кровь перемешивалась с кровью, кони волокли тела по снегу, а Элрик оставался стоять, но что-то начало происходить с ним.

И тут его неистовствующий мозг начал понимать, что по какой-то причине меч насытился. Энергия по-прежнему пульсировала в его металле, но он больше ничего не передавал своему хозяину. А энергия, похищенная прежде, стала истощаться.

— Будь ты проклят, Буревестник! Дай мне твою силу! На него обрушилось множество мечей, а он дрался, отражал и наносил удары.

— Дай мне силу!

Он все еще был сильнее, чем обычно, и гораздо сильнее любого обыкновенного смертного, но часть его бешеного неистовства покинула его, и он испытывал что-то сродни недоумению, когда новые келмаинцы набросились на него.

Он начал пробуждаться от кровавого сна.

Он потряс головой и набрал полную грудь воздуха. Спина его болела.

— Дай мне их силу, Черный Меч!

Он бил по ногам, рукам, туловищам, лицам, он был с головы до ног залит кровью нападающих.

Но теперь мертвые досаждали ему больше живых, потому что их тела были повсюду, и он несколько раз чуть было не потерял равновесия, споткнувшись о мертвые тела.

— Что мешает тебе, рунный меч? Ты отказываешься мне помогать? Ты не хочешь сражаться с ними, потому что они, как и ты, принадлежат Хаосу?

Нет, дело было наверняка не в этом. Просто мечу больше не требовалось энергии, а потому он и не передавал ее Элрику.

Он сражался еще час, и наконец его рука, держащая меч, стала ослабевать, и один из всадников, обезумевший от страха, нанес ему удар по голове. Голову Элрика он не смог расколоть, но оглушил его так, что тот упал на мертвые тела. Он попытался подняться, но получил еще один удар и потерял сознание.