"Марина и Сергей Дяченко. Крыло" - читать интересную книгу автора

Старушка с седьмого этажа была Егору симпатичнее прочих жильцов. Каждое утро
она выходила на свой балкон, чтобы срезать к завтраку пять перышек лука, росшего
вместе с петрушкой и чернобривцами в цветочных ящиках; она делала это с таким
трогательным постоянством, что Егору стало не по себе, когда однажды утром лук
на балконе остался нетронутым... Он видел, как собравшиеся на поминки гости
напились в драбадан, а старушкин зять, дородный мужчина лет пятидесяти, забыл
даже притворяться, будто чем-то огорчен...
Прошло десять дней, и старушка забылась. Мальчишка с седьмого этажа колесил по
двору и не давал приятелям прокатиться.
Солнце редко заглядывало на балкон Егора - окна их с мамой квартиры были
обращены на север. Зато противоположная сторона колодца была освещена совсем не
плохо, и Егора это устраивало, он мог продолжать наблюдения не только вечером,
но и днем...
На четвертом родились близнецы.
Семейство с шестого уехало в отпуск.
А на пятом затеяли не то ремонт, не то переезд. Нет, все-таки переезд; теперь
Егор целыми днями наблюдал, как старые хозяева опустошают комнаты и грузят на
грузовики утварь, и как потом появляются новые хозяева, как они выметают мусор и
меняют обои, как приколачивают карнизы и вешают на них цветные занавески -
тонкие, почти прозрачные, так что заглянуть за них по-прежнему не составляло для
Егора никакого труда...
У новых жильцов была дочь. Наверное, она была чуть старше Егора; во всяком
случае, вытягиваясь на кровати и сопоставляя длину своего тела с высотой
дверного косяка, он пришел к выводу, что девочка из квартиры напротив чуть выше
его ростом. Всего на несколько сантиметров.
Они поднимались все вместе - около восьми. Девочка в ночной сорочке шлепала в
ванную и долго сидела там, мать и отец по очереди торопили ее; наконец она
появлялась в халатике и шла на кухню, где почти вовсе не было занавески. Она
была немножко ленива, эта девочка - медленно размазывала масло по
одному-единственному куску хлеба, пока ее мама успевали либо яичницу пожарить,
либо сварить кашу, либо разогреть приготовленное с вечера жаркое...
Девочка мазала масло на хлеб - и почему-то мечтательно улыбалась.
Егор долго не мог рассмотреть цвет ее глаз. Разумеется, обладатели
светло-русых волос обычно носят голубые глаза - но у этой девочки глаза были
карие. Егор разглядел их, когда однажды она долго плакала у окна...
(Тогда он впервые пожалел, что она почему-то не видит его. Если бы она его
видела - он бы помахал ей рукой, или скорчил рожу, или еще как-то попытался бы
ее развеселить...)
После завтрака она обычно гуляла во дворе, с девчонками. Сверху он видел их
макушки, да еще ноги в разноцветных сандаликах, ноги, топчущие разлинованный
асфальт, удерживающие в натянутом состоянии длинную резинку или пинающие цветной
мячик; девочка из квартиры напротив часто выходила во двор с бадминтонными
ракетками, и это нравилось Егору больше всего, потому что, подбрасывая воланчик,
девочка смотрела вверх, и Егор вместо светлого затылка с пробором от двух тугих
"хвостов" видел запрокинутое серьезное лицо...
Жаль, что перебрасываться воланчиком во дворе было почти невозможно.
Сквозняками тянуло из четырех подворотен, воздушные потоки отражались от
разогретых стен, ветер метался в замкнутом пространстве и закручивал над
асфальтом миниатюрные пылевые смерчики, а воланчик летел совсем не туда, куда
направила его ракетка...