"Марина и Сергей Дяченко. Крыло" - читать интересную книгу автора

понял, что она прощается с летом. С каникулами, с привольной жизнью; наверное,
ей предстоит пойти в новую школу, в новый класс, и целых несколько недель ее так
и будут звать - "новенькая"...
Осень стояла теплая и сухая. Перед рассветом ветер чуть стихал, но воздух был
такой холодный и влажный, что крылья сразу проваливались в него, и самолетик
стремительно терял высоту. К моменту, когда воздух прогревался, начинались уже
сквозняки из четырех подворотен; после полудня - если погода была солнечная - от
обращенной на восток стены начинала идти робкая волна тепла, и, встречаясь со
сквозняком от северной подворотни, давала любопытные воздушные завихрения...
Егор соорудил большую рогатку и экспериментировал, выстреливая комочками
бумаги в разные точки колодца.. По утрам владельцы машин снимали с капотов
упавшие с неба самолетики, а дворник бранился невнятно и глухо, Егор видел его
глаза, шарившие по бесчисленным балконам, и видел, как шевелятся дворниковы губы
и дергается кадык, но слова не желали лететь хоть сколько-нибудь высоко, слова
были бескрылые, нелетучие...
Девочка возвращалась из школы к двум и сразу садилась за уроки; решая
математику, она грызла пластмассовый кончик ручки, а переписывая русский,
покусывала нижнюю губу. Стихов она никогда не учила - значит, запоминала еще в
школе; однажды Егору посчастливилось увидеть, как она читает какой-то рассказ -
от начала и до конца.
Девочка сидела у окна, и сперва книга веселила ее; затаив дыхание, Егор
смотрел, как она смеется, и порывается зачитать что-то вслух - но мама занята на
кухне и не может подойти...
Потом девочка помрачнела; темные глаза потемнели еще больше, она сгорбилась
над книгой, закусила нижнюю губу...
А потом Егор увидел, как она плачет. Увидел во второй раз; выплакавшись,
девочка вытащила откуда-то из-под подушки толстую тетрадь, села над ней - и
долго думала, глядя прямо перед собой. Писала короткие фразы, зачеркивала...
Сочиняла?
Он опустил бинокль, вернулся в комнату и подкатил коляску к письменному столу,
на котором лежали расчерченные под линейку, с причудливыми стабилизаторами,
облегченные и утяжеленные, урезанные и доклеенные, скомбинированные из
нескольких видов бумаги, фигурные и прямые - крылья.
Наступила настоящая осень. Квадратик неба над перевернутым колодцем то и дело
разражался дождем; девочка надевала в школу красный плащ с капюшоном.
Ветер в колодце совсем сошел с ума - развешенные для просушки вещи мотались на
веревках, и многие хозяйки по утрам торопились, причитывая, вниз - подбирать из
лужи улетевшее белье...
Однажды у Али собралось человек десять ребят и девчонок - Егор понял, что это
день рождения.
Ему почти не было завидно. Наоборот, ему приятно было, что Аля такая
оживленная, такая красивая; они играли в фанты и смешно танцевали под неслышную
Егору музыку, причем один парень, высокий и чернявый, норовил танцевать
непременно с Алей, кривлялся, острил, вызывая взрывы неслышного Егору смеха...
Нет, Егору не было завидно. То, что он испытывал, называлось по-другому; он
утешал себя тем, что никто из собравшихся на веселый праздник не знает о толстой
тетради, которая живет у девочки под подушкой. А он, Егор, - знает.
Пошел дождь.
Егор вернулся в комнату и сел над своими крыльями; на квадратной схеме двора
были нарисованы основные и второстепенные воздушные потоки, и где они