"А.С.Дятлов. Чернобыль: Как это было " - читать интересную книгу автора

требует осторожного аккуратного обращения во избежание даже малейших
повреждений, которые в первое время эксплуатации могут никак себя не
проявить, но в дальнейшем скажут о себе и громко.
Ленинградская АЭС, подведомственная Министерству среднего
машиностроения, проектировалась его организациями, под его заводы,
оснащенные современным оборудованием. Курская и Чернобыльская станции
принадлежали Министерству энергетики и электрификации. В правительственном
Постановлении было указано, что нестандартное оборудование для четырех
блоков первых очередей этих станций будет изготовлено теми же заводами, что
и для Ленинградской. Но для Минсредмаша правительственное Постановление не
указ даже и в то время, когда еще немного слушались правительства. Говорят,
у вас есть свои заводы, вот и делайте, чертежи дадим. Был я на некоторых
заводах вспомогательного оборудования Минэнерго - оснащение на уровне
плохоньких мастерских. Поручать им изготовление оборудования для реакторного
цеха все равно, что плотника заставлять делать работу столяра. Так и
мучились с изготовлением на каждый блок. Что-то удавалось сделать, чего-то
так и не было. Характерно, вот уж поистине застой, Минэнерго за несколько
лет так ни одного своего завода и не модернизировало, чтобы был способен
изготавливать не столь уж сложное оборудование.
При строительстве первого блока возник вопрос с изготовлением опор и
подвесок для трубных коммуникаций реактора. Завод Минсредмаша отказался их
делать для нас. Не знаю, кто решил изготавливать на заводах Минэнерго путем
прямых договоров с ними. Не скажу, чтобы я саботировал это дело, но в
сооружение реактора хозспособом не верил и потому не проявлял свойственной
мне настойчивости. С радостью выслушал от главного инженера В.П. Акинфиева,
что от этого дела я им отстраняюсь и больше чтобы не занимался. Через
некоторое время Акинфиев сказал мне с укором: <Ты перестал заниматься и дело
пошло>. Изготовили некоторые элементарные детали. Я ответил: <Ну, дай бог
нашему теленку волка съесть>. Как и следовало ожидать, из затеи этой ничего
не получилось, пока не поставили на твердую основу. Директор В.П. Брюханов в
то время реакторов не знал, к культуре обращения с ними не приучен. Да и
потом еще длительное время считал реактор куда проще турбины. Были попытки,
и Брюханов их поддерживал, оператора реактора назвать Инженером Управления
Реактором (с тем и зарплату уменьшить), оставив за оператором турбины
название Старший Инженер Управления Турбиной. По этому поводу я с иронией
говорил, что, конечно, турбина делает три тысячи оборотов в минуту, а
реактор лишь один оборот в сутки - вместе с Землей. Операторы и реактора, и
турбины - никакие они не старшие инженеры, в их подчинении нет инженеров. Да
ведь у нас, чтобы как-то иметь возможность платить за действительно сложную
работу, вынужденно придумывают названия должностей. Лишь постепенно В.П.
Брюханов, инженер грамотный, понял, что реактор не железяка, не болванка.
Особенно, думаю, впечатлила авария на первом блоке с разрывом
технологического канала и выбросом топливной кассеты в графитовую кладку.
Главный инженер В.П. Акинфиев до прихода на станцию работал на подобных
реакторах и в то время знал реактор РБМК лучше всех на станции. Почему он
принимал такое решение - трудно сказать. Может потому, что ранее работал в
Минсредмаше, где это действительно возможно. Сами не сделают - так
договорятся. Возможности у них были и для того, и для другого. Как-то завод,
изготавливавший оборудование для Ленинградской станции, сослался на
недостаток рентгеновской пленки для контроля. Из министерства прислали