"А.С.Дятлов. Чернобыль: Как это было " - читать интересную книгу автора

записи нет оснований, потому что он в момент записи не мог и знать, как надо
врать. И без этого нет оснований подозревать его во лжи.
Еще один момент. В Регламенте записано, что при снижении ОЗР менее 15
стержней РР реактор должен быть заглушен. Каким был запас реактивности при
30 МВт - измерить нельзя, устройство замера не годится. Можно было сделать
только прикидочный расчет на основе известных в то время сведений по
отравлению, мощностному коэффициенту реактивности. Согласно этому запас
реактивности при провале мощности реактора был больше 15 стержней. Значит,
нарушения персонал не допустил. Подробнее об этом чуть позднее.

Остановимся на вопросе об уровне мощности. Сразу надо сказать, что ни в
одном эксплуатационном, проектном или директивном документе по реактору РБМК
нет даже намека на ограничение работать на какой-то мощности. Да это и не
свойственно реакторам. В Регламенте прямо сказано, что длительность работы
на минимально контролируемом уровне мощности не ограничивается. Тот же
Регламент дает рекомендацию при отделении энергоблока от электрической
системы снизить мощность реактора до величины, обеспечивающей нагрузку
механизмов собственных нужд станции, а это те же 200 МВт, за которые нас и
обвиняют.
Поэтому нет никакого нарушения со стороны персонала, когда он начал
снижать мощность. Кто бы ни распорядился делать это и почему. Я согласился с
предложением Саши Акимова поднять мощность до 200 МВт после провала по очень
простой причине: до 700 МВт, согласно Регламенту, надо подниматься не менее
получаса, а у нас и работы на полчаса, мощность такая не нужна ни для замера
вибрации турбины, ни для эксперимента по <Программе выбега ТГ> - по
последней реактор вообще глушился. При работе на подводных лодках постоянно
приходилось считать пусковое положение органов воздействия на реактивность,
если после падения АЗ проходило какое-то время. Приходилось учитывать и
отравление ксеноном, и другие эффекты реактивности. На реакторе РБМК с такой
точностью расчет сделать невозможно, но прикинуть вполне допустимо. По моей
прикидке, до половины второго снижения запаса реактивности менее 15 стержней
быть не могло. И сейчас в этом уверен.
Я же не ожидал подвоха со стороны станционного Отдела ядерной
безопасности. Согласно требованиям нормативных документов Отдел периодически
проводил измерения характеристик реактора, в том числе таких параметров, как
паровой эффект реактивности (? ? ) и быстрый мошностной коэффициент
реактивности (? N ). Вот последние данные, полученные оперативным персоналом
для руководства в работе: ? ? =+1,29? и ? N -1,7-10 -4 ?/МВт.
После аварии на других блоках станции измерили паровой эффект и
получили ни много, ни мало ? ? =+5?. Разница большая, а отсюда и разница в
воздействии на запас реактивности при пуске седьмого и восьмого ГЦН и при
увеличении расхода питательной воды в сторону уменьшения запаса
реактивности.
Мощностной коэффициент реактивности Отдел ядерной безопасности измерял
на мощности, близкой к номинальной, возможно, он там такой и был, какой нам
выдавали. А как выяснили после аварии, на низких мощностях (с какой начиная,
до сих пор Научный руководитель и Главный конструктор - их организации, не
уточнили) реактор имел не отрицательный, а положительный мощностной
коэффициент, причем так и до сих пор неизвестно какой величины. И при
снижении мощности получили не увеличение запаса реактивности на один