"Феликс Дымов. Эти солнечные, солнечные зайчики... (Сборник "НФ-22")" - читать интересную книгу автора

уголки воротника. Она изо всех сил старалась произвести впечатление, даже
голос сделала бесцветным и монотонным, так что Оле на секунду показалось,
будто Айя говорит на латыни - на языке рецептов и историй болезней.
- В искусстве альционцев был очень развит мотив свободы. Особенно -
свободы тела. Мечты о полете воплощались медленно. Катание с гор -
парашютные прыжки - парение в гравистатах. После выхода в Космос родился
новый лозунг: "Пространство без звездолетов!" И на Земле многие недовольны
крылатыми хижинами - самолетами, которые не дают иллюзии свободного
плавания в воздухе. У альционцев эти мечты выросли в манию. Даже
межпланетные скафандры с длительной автономией перестали удовлетворять
жадное до ощущений человечество Альционы. Ну, а если есть спрос, рано или
поздно появится предложение. Дошли до идеи граничных пучков, существующих
одновременно в обычном и двухмерном пространствах, пучков, которым
подвластны скорость и Время. Ну, тут и началось. Космическая эра!
Беспредельные возможности путешествий! Покорение Вселенной! Короче,
повальный переход в этих самых "зайчиков". Подростков привлекла новая
игрушка, а сказать "Остановитесь!" оказалось, естественно, некому.
- Ну и?.. - Оля нахмурилась, медленно перевела взгляд с Айи на Анта, с
Анта на Лешу. Леша вздохнул, глядя на догорающий неоновый карандаш,
захлопнул планшетку:
- Жуткая картина! Это скорее по моей специальности, хотя точных
предположений мы делать не смеем. И все-таки, если уж кому заниматься
разгадкой, так, конечно, теоретикам Времени. Потому что поголовное
перерождение всполошило всю Альционову околицу. Обычное пространство,
сопряженное с двухмерным, временно деформировалось в пятимерное, чтобы
сбросить излишки энергии. При этом их звездочка ухитрилась вывернуться
наизнанку, и основная масса ее осталась там, в пятимерном. Тут уж стало не
до свечения, лишь бы из астрономических тел не разжаловали! Такое пошло
космотрясение - плакало их солнышко вместе с восемнадцатью миллиардами
населения! Мы, правда, подоспели и пару сотен аборигенов запихнули в
коробочку. А вот где сейчас остальные - сам Эйнштейн не разберется!
Айя покосилась на хрономеханика, она терпеть не могла его неожиданных
ассоциаций, но возражать не решилась. А Леша достал из планшетки очередной
листок, пустил его по кругу и закончил:
- Теперь у нас одна забота - куда их деть? Отправить обратно? Жалко.
Подружились. Поселить на Земле? Но какая гарантия, что со временем они и
наше светило не вывернут? Кому охота пережить наяву сказочку Корнея
Чуковского?
Именно в этот момент Лешин рисунок из рук в руки приплыл к Гийому, и
Оля наклонилась, рассматривая через плечо штурмана раздутого, светящегося
изнутри крокодила. Крокодил бочком отступал от медведя, в котором без
натяжки можно было узнать Анта. Для убедительности из уст лесного рыцаря
вилась надпись: "Говорю тебе, злодей, выплюнь солнышко скорей!" В
точности, как в старой детской книжке "Краденое солнце". Пока Оля
рассматривала рисунок, на листок спрыгнул Пти и острым насмешливым
пятнышком сосредоточился в уголке крокодильей пасти. У Оли создалось
впечатление, будто пресмыкающееся показало им всем язык. Она подняла
голову проверить, заметили ли остальные. Но все были невозмутимы.
- У тебя все, Зяма? Ничего больше не добавишь? - спросил Ант.
"Зяма" в его устах означало сейчас больше, чем просто детское прозвище.