"Феликс Дымов. Ищу себя" - читать интересную книгу автора

Билун резко сбросил горилловы лапы...

...И они послушно обвисли вдоль мохнатого туловища, потеряв Зойку и
нахального, напрашивающегося на удар типа. Животное тотчас выбросило из
памяти темную камеру сзади и раздражающе шумных людишек, замерших вокруг и
дрожащих. Гужбан ничего не видел, кроме жестких призывающих глаз...

...И руки Альбины покорно опустились, откликнувшись на внезапное изменение
в Анатолии настроя жизни, к которому так чутко неравнодушны женщины, дети
и любящие человека животные. Перед ней был совсем иной Анатолий,
разбуженный от невнимания к другим, рвущийся из оболочки ожидания смерти,
в которую сам же себя и заковал...

Теперь Билун нежно-настойчиво и уверенно разворачивал за локотки к свету
покорно-громадное туловище гориллы и закаменело распахнутую ему навстречу
фигурку Альбины...

...Гужбан сморгнул, заерзал черными зрачками, откинул назад квадратную
голову. На него никто никогда не смотрел таким взглядом - взглядом
покровительственной дружбы, которой невольно хочется подчиниться, взглядом
силы и нежности...

...В нем никогда не помещались рядом сила и нежность. Соединившись, они
покорили и обессилили Альбину чем-то по-настоящему мужским. Привыкшая, как
к предназначению, быть последней любовью умирающих, Альбина вмиг забыла
тех, других, закрыла глаза, стиснула зубы, и тело ее льнуло, льнуло,
льнуло к нему, доверчиво и требовательно, как это умеют одни только
женщины, если никто на свете не мешает их женскому счастью...

Поворачиваясь и заслоняя собой в одной жизни Альбину от гориллы, в другой
- гориллу от неведомой человеческой опасности, Анатолий осторожно
подталкивал это невероятным образом слившееся в сознании существо назад,
назад, пока уже самому ему некуда было деваться...

...Гужбан, пятясь, не отводил от него молящих глаз, признавая за человеком
право навязывать свою волю и доверчиво отдаваясь этой воле. И все дальше
мелкими шажками отступал в глубь камеры, увлекая следом своего укротителя.

...Анатолий опустил Альбину в полукресло и выжидательно склонился над ней,
прислушиваясь через ее настроение к миру вокруг, чтобы чутко, камертоном,
отозваться на фальшивую нотку, и ничего больше не видя, кроме ее
некрасивого, счастливого, согласного лица с зовуще закрытыми глазами.

Опомнившись, Зойка рывком перетащила Билуна через порог клетки, захлопнула
панель. Тотчас дальнюю картину будто выключило из мозга - все на свете
заслонила девчонка, придерживающая рукой и подбородком лоскут платья на
обнаженном плече.
Целое мгновение Анатолий Сергеевич ничего не ощущал в себе, кроме мысли,
что удвоение не имеет никакого отношения к психическому расстройству, как
он вначале подумал. Совсем не внутри него лежит мучающая его тайна.