"Феликс Дымов. Эхо времени" - читать интересную книгу автора

Феликс Яковлевич Дымов

Эхо времени

Фантастическая гравюра

Прежде всего, она не была гравюрой, как это понимают специалисты, хотя
именно под этим названием и приобрела свою популярность. То есть, я хочу
сказать, она не была оттиснута с деревянного или любого другого клише - ее
писали самостоятельно, в классической манере короткого мазка, с виртуозной
отработкой фона. А гладкая, без единого следа кисти поверхность ее еще
больше, чем даже сочные неожиданные краски, напоминала лубок или
литографию.
Оговорюсь заранее: я никогда не причислял себя не только к специалистам,
но даже просто к ревностным любителям живописи. Я знал единственную
классификацию: картины приличные - и мура. Да и ценность их представлялась
мне в виде некой странной рифмованной последовательности: след, свет,
сюжет, портрет. След должен оставаться в моей душе, тут все ясно. Свет...
Ну, это свет. Например, в полотнах обоих Рерихов и Рокуэлла Кента. С
сюжетом сложнее, просто так не объяснишь. Я не люблю натюрмортов, в
картине, на мой взгляд, обязательно должно что-то происходить. Пусть там
воюют, целуются или возносятся на небо. В крайнем случае, пусть ничего не
делают, но живут - ведь именно так получаются портреты, а человеческие
лица безусловно приятнее бессмысленных упражнений с предметами. Вот хотя
бы... Впрочем, мне все равно никто не поверит. Лучше уж пользоваться
общепризнанным эталоном - улыбкой Джоконды.
Так вот. Нашумевшая впоследствии картина была портретом. А если быть
совсем точным - иконой. Я получил ее в подарок от бабушки. А поскольку я
всегда был убежденным атеистом, подарок не вызвал у меня никакого
восторга. Но мне не хотелось никого обижать, тем более бабушку: моя
обожаемая старушка примчалась на мою свадьбу из глухой деревушки Псижа
Новгородской области. Она всплакнула, по очереди обнимая меня и мою
молодую жену, и сказала:
- Благословляю вас, детушки, самым дорогим, что только есть у меня на
свете. Это старинный чудодейственный образок. Я знаю, вы теперь живете
по-другому, и не осуждаю вас. Но все-таки обещайте мне всегда его хранить.
Пусть приносит счастье в новую семью.
- Он слишком хорошо выглядит, чтобы быть древним, - возразил я, взвешивая
на ладони небольшую доску.
Одну сторону доски, без полей и рамки, занимал поясной портрет старца с
несколько усталым худощавым лицом. Не знаю, можно ли о лице сказать
"усталое", но именно такое впечатление произвели на меня впалые щеки и
выпуклый, неестественно высокий лоб с узлом морщин посередине. А глаза
глянули на меня так пронзительно, с такой спокойной мудростью, что я
вздрогнул.
- Никто не ведает, сколько ему лет, - продолжала бабушка. - С тех пор, как
я себя помню, он всегда был таким. Чудодейственный образок...
Я неопределенно хмыкнул - не верю я в эти неувядающие краски! - и сунул
образок на полку между книгами. Через неделю я бы по старой холостяцкой
привычке забыл о нем. Но тут случилось нам разбирать книжные сокровища,