"Феликс Дымов "Слышу! Иду!"" - читать интересную книгу автора

Она прошлась по комнате, остановилась у стеллажа фонотеки - сплошь
авторские записи: первосигналы пульсаров, шумы ветров, "переговоры"
обитателей океана. Наугад озвучила один кристалл. Вокалетта
Свентикаратоксая, на ее слова. Пустячок. "Кто заставляет электроны прыгать
без устали с орбиты на орбиту? То тут, то там они. Ни там, ни тут". Такое
можно гнать километрами. А публике нравится...
Вернулась к столу, выщелкнула из шкатулки длинную тонкую сигаретку с
золотым утолщением мундштука, поднесла к массивной солнечной зажигалке - в
ней билась частичка настоящего протуберанца, захваченного исследовательским
кораблем при пролете солнечной короны. Подарок экипажа. Прикурив, она
деланно равнодушно, невесть кого обманывая, протянула руку к тайпу.
"Зияй, звезда, Хамелеон Пространства!" - отстучала она, следя за
ползущим но экрану текстом. И дальше с ходу, почти без пауз;
Ты все желанней нам. И все земней,
Лети, Времярожденная, в убранстве
Вечноворотов черных простыней.
Да. И это тоже не лучшие строки. Впрочем, кто придерется? Ценители
лишь до поры до времени ждут от тебя нового. А когда перешагнешь порог
безвестности, работает все, что ни создано. Шутка ли, выдающийся поэт
Приземелья! Поэт, не поэтесса - она не любила слово "поэтесса", как не
любила своего имени Ларра, позаимствованного отцом, любителем старины, у
литературного персонажа, к тому же мужчины. Ларра Бакулева. Будто
существуешь под неким знаком. И то сказать, имена нам даются задолго до
появления нашего собственного мнения на сей счет. Слова вообще рождаются,
живут своей жизнью и обретают власть над тобой прежде, чем научишься их
объяснить. Рано или поздно имя роковым образом подчиняет себе человека.
Переменить? Ну, нет. Гордыня, похищенная у литературного, Байроном
рожденного, предка, вместе с именем отняли право даже на это. Не из гордыни
ли, потихоньку переросшей в гордость, она и стала Выдающимся Поэтом?
Нет, положительно не пишется сегодня. Слепить строфу-другую
"Брутальных стансов" - они всегда ее выручают? Ларра попыхтела сигареткой,
проследила, как наэлектризованная мундштуком струйка дыма, завиваясь,
втягивается в пепельницу. И, не присев, затанцевала пальцами по клавиатуре
тайна:
Два физика фехтуют дерзко:
Скрестил два вихря мезотрон.
В экран, отдернув занавеску...
М-да. И с этим - в тираж? Может, пропустить разок, проживет публика
без ее стихов? Или она к себе излишне придирчива - все у нее, наоборот,
получается и терзания напрасны? С какого-то момента слепнешь, уже не можешь
объективно оценить то, что делаешь. Оно бы полбеды, когда б не теряли
объективности остальные. Но завороженные неувядающей славой (какие слова!),
тем, что до сих пор все кумирово правилось, любители начинают видеть в
твоих стихах то, чего туда не вкладывалось, чего там и вовсе нет. И чем
больше связанной красивыми словами пустоты, тем больше простор для домысла,
тем больше тебя дополняют и любят, потому что любят в тебе себя. А самое
главное - если ты когда-то, когда в тебе еще что-то было, позвал за собой и
люди тебе поверили, они по-прежнему так и будут шагать след в след и даже
сами по дороге переродятся к лучшему: известность и слава продолжают
работать, хотя и работают теперь большей частью на себя. Ларра решительно