"Феликс Дымов. Сова (Альманах научной фантастики, Выпуск 21)" - читать интересную книгу автора

кладку... Забранные чем-то ворсистым двери... Мохнатая синтетика под
ногами... Убийственно красивая югославская кухня... Сложный агрегат
утилизации отходов, персонально заказанный Олежкой чуть ли не в Звездном
городке... И еще много всякого такого, от чего я каждый раз буквально
обалдеваю. Единственное, что не может примирить меня с его экстрадомом, это
прочный холостяцкий дух. К Олегу никто никогда не выбегает навстречу, не
спрашивает, замирая на манер моей Алены: "Папа, а хлеб от зайчика принес?" И
черствый, пропахший табаком кусок хлеба из портфеля дочурка прижимает к
груди крепче самой нарядной шоколадки... Впрочем, у Олега свое понятие уюта,
где нет места жене, тем более - детям. И все же мы часто встречаемся по
работе. Да и старая дружба не ржавеет. Сейчас, например, мы возвращаемся с
охоты. Километрах в сорока к югу пять лет назад затопили заброшенный карьер,
высеяли камыши, поселили карпов и нутрий. Невесть откуда сами собой
притопали бобры. А там уж и перелетные птицы признали наше искусственное
озеро - второй сезон разрешена официальная охота. Я, правда, в обычном
смысле не охочусь - у меня фоторужье. Зато Олег азартно палит из обоих
стволов, по большей части - мимо. То немногое, что удается добыть, раздает
первым встречным, чаще всего мне. Оля смеется: "Ну, муж! Одним фотоаппаратом
крякв промышляет..."
Мы с Олегом и встретились-то на охоте. Точнее, возобновили смутное
знакомство, если можно так назвать последствия одной детской драки. Однажды,
еще в шестом классе, на меня налетел третьеклассник, которому показалось,
будто я недостаточно быстро уступил ему дорогу. Он наскакивал, бодался,
пинался, отчаянно размахивал портфелем. Сначала мне было смешно, и я, не
давая воли рукам, лишь отталкивал этот рыжий розовощекий ураган. Потом
петушиная ярость пацаненка мне надоела, я, к своему стыду, прилично нащелкал
ему. С тех пор при встречах он издали грозил мне портфелем, я молча
отворачивался. Через два года мы оттуда переехали. Нисколько не удивлюсь,
если он решил, из-за него. Олег всю жизнь полагает, что все на свете
совершается из-за него. Вплоть до прошлого года мы с Олегом не виделись. А в
прошлом году я проявлял свой "охотничий трофей": на переднем плане утка, за
ней, в необычном ракурсе - с дула - направленная в зрителя двустволка.
Снимок, конечно, рискованный - я сам мог угодить под выстрел. Но все
обошлось. Телеобъектив поймал и зафиксировал охотника - в глубине кадра, на
продолжении ружья. В великом изумлении я узнал стрелка - по особому прищуру
глаз перед тем, как драться. И, вероятно, стрелять. Этакое тонкое выражение
лица, когда цель сосредоточена в миге: кончилось прошлое и нет будущего.
Тоска по невозвратному детству, ну, и еще, может быть, любопытство - что же
вышло из петушка? - заставили меня заговорить с ним в следующую субботу.
Поводом послужила подаренная фотография. Олег оказался славным малым, и
общие воспоминания сблизили нас гораздо быстрее общих интересов... На
развилке дорог повернули налево и проехали наконец то самое дерево. В степи
одинокие деревья издавна поименованы. Наше, к примеру, зовется Саодат, чему
я никак не нахожу объяснения: в переводе с узбекского это означет "счастье".
Не знаю уж, кого оно счастьем наделило или чье счастье составило, но вот
так...
Отсюда километров пятнадцать до дома. И дом! Машину неожиданно тряхнуло
на ухабе.
Олег чертыхнулся и заговорил:
- Поосторожней! Я же не пресмыкающееся!