"Андрей Дышев. Троянская лошадка" - читать интересную книгу автора

- А ты ради денег?
Я еще не созрел до такой глупости, чтобы рассказать малознакомой
пигалице про Ирэн, из-за которой я ввязался в Игру. Мы вернулись в отсек.
Марго стала допытываться, какая, по моему мнению, команда выйдет в
победители. Два парня в голубых комбинезонах принялись раздавать пластиковые
тарелки с бутербродами и куриными окорочками. Ирэн проснулась, но еще долго
не могла прийти в себя. Откинувшись на спинку сиденья, она неотрывно
смотрела в потолок. Лицо ее было бледным, на щеке отпечатались складки
комбинезона. Наверное, ей приснился плохой сон. Марго выгребла из кармана
куртки шелуху от семечек и кинула ее под сиденье. Отряхнув руки, она впилась
зубами в куриную ногу.
- Ты женат?
Я думал о том, где по замыслу хитроумного продюсера нас выкинут. Этот
самолет мог развить скорость до пятисот километров в час. Мы находились в
воздухе уже больше трех часов... Я представил себе карту Побережья, Поволжья
и отдаленных окрестностей страны, но все попытки определить наше
местонахождение оказались тщетны, ибо я не располагал направлением полета. В
иллюминаторах можно было разглядеть лишь методично освещаемое сигнальными
огнями крыло, дальний край которого растворялся во мраке. Казалось, самолет
залип в смоле, как пчела в меду, а двигатели еще продолжают натужно
работать, пытаясь вырвать крылатую махину из вязкого плена... А впрочем,
зачем я без толку ломаю голову? Не все ли равно, где я окажусь? Мне что
Южный Урал, что Центральная Сибирь, что Приамазонская сельва - повсюду моя
стихия, в которой я подобен рыбе в воде. Я полон сил и дерзкой отваги.
Желание остаться в глазах Ирэн прежним Кириллом Вацурой, который когда-то с
легкостью покорил ее сердце, настолько велико, что в моей душе стало
зарождаться чувство сострадания к Морфичеву. Он еще не знает, какая
безудержная и безумная гонка ему предстоит! Он беспокоится за мои ноги...
Я склонился над ботинками, которые любезно предоставил мне Морфичев.
Отдаю ему должное - ботинки высшего класса! Я затянул потуже шнурки и
стукнул подошвами о рифленый пол. Быстрее бы встать на край рампы,
пристегнуть карабин с вытяжным фалом и прыгнуть в черную бездну! Быстрее бы
в драку!.. Марго толкала кончиком ноги парашютный ранец и лепетала мне про
дочернюю компанию в Копенгагене, которую папик отдаст ей, как только она
закончит университет. Она не хвасталась, от этой смешной и глупой привычки
она избавилась давно, потому что беспрерывно, ежедневно и даже ежечасно
хвастать ей надоело. Хвастовство уже не приносило ей удовлетворения, как и
регулярно обваливающиеся на нее материальные блага. Она все уже видела,
везде побывала и почти все испытала. Даже полет на военном самолете и
предстоящий ночной прыжок с парашютом ее не слишком волновал. Это было
пресыщенное дитя, стремительно теряющее интерес к жизни. Она цеплялась ко
мне, пытаясь расковырять мою душу в надежде найти в ней то, что смогло бы ее
удивить и заинтересовать. Но я не поддавался, я не хотел кормить собой этого
симпатичного вампира. Рядом с ней я чувствовал себя ребенком бедных
родителей, которые, расщедрившись, впервые в жизни повели меня на качели. И
я волновался, я радовался и удивлялся всякой мелочи - кристалликам льда на
стекле иллюминатора, запаху холодной курицы, сиденьям, которые откидывались
при помощи маленьких рычажков, и, конечно, своим новым ботинкам, которые
будут с остервенением топтать землю, стремительно приближая меня к победному
финишу.