"Андрей Дышев. Троянская лошадка" - читать интересную книгу автора

начал изо всех сил работать руками и ногами, стараясь выбраться из топи и
освободиться от парашюта. Мне это удалось не сразу, и я совершенно выбился
из сил, когда наконец заполз на трухлявый ствол поваленного дерева и
отстегнул лямки.
Я медленно приходил в себя, и по мере того, как отпускал страх, я
начинал чувствовать и осознавать окружающий меня мир. Дождь продолжался. Это
был сильный, теплый ливень, сопровождаемый нескончаемой чередой молний.
Раскаты грома, необыкновенно яростные, заставляли меня всякий раз
вздрагивать и напрягаться. Короткие вспышки, с трудом пробиваясь сквозь
плотную крону, освещали заросший до предела лес, покатый склон и
многочисленные грязные ручьи, стекающие по нему. Где-то внизу ревела река,
подпитанная их силой. Нетрудно было представить, что было бы со мной,
свались я в ее беснующуюся воду. Со всех сторон меня обступили могучие
стволы, похожие на исполинские колонны, поддерживающие тяжеловесную кровлю.
Меня трясло, но не от холода, а от нервного напряжения. Я был мокрым
насквозь; грязь пропитала мою одежду, она хлюпала в ботинках, попала в уши и
ноздри. Я не мог нащупать даже клочка сухой земли, на котором бы моя нога не
скользила, словно на банановой шкурке. Черный, прогнивший внутри ствол, на
котором я сидел как на необъезженном мустанге, продавливался под моей
тяжестью; мои пальцы то и дело проваливались сквозь рыхлую кору в клейкое
нутро, и я чувствовал на руке шевеление каких-то насекомых - то ли муравьев,
то ли гнилостных червей.
Не очень гостеприимное местечко! Я больше не мог сидеть под потоками
грязи, низвергающимися сверху, и, цепляясь руками за осклизлые камни и
ветки, пополз наверх. Я не знал, насколько глубоким был овраг, куда я
угодил, но был готов карабкаться до изнеможения, лишь бы выбраться на ровное
место и найти укрытие под кронами деревьев. Сырая земля, смешанная с
перегноем из старых листьев, не хотела меня держать, и я, сделав два-три
шага, терял опору и съезжал на животе назад, к трухлявому бревну. Я злился
на себя, на погоду и проклятый лес и начинал подъем снова. Этот сизифов труд
был бы не столь продолжительным, если бы не мое упрямство. Стиснув зубы, я
вновь и вновь кидался на штурм склона и всякий раз терпел поражение.
Отчаянье подкрадывалось ко мне, но перспектива дожидаться конца ливня на
гнилом бревне, в каких-нибудь двух десятках метров от бурной грязевой реки,
была слишком непривлекательной.
Тут я вспомнил и про рюкзак, который висел у меня на груди подобно
младенцу, и про веревку. Прежде чем найти бегунок "молнии", я соскоблил с
рюкзака глину. Все в грязи! Все! Я даже не мог протереть лицо и
довольствовался лишь тем, что сдувал грязные капли с кончика носа. Сунул
бухту под мышку и стал на ощупь перебирать альпинистское снаряжение.
Несколько карабинов и крючьев, жумар, пара закладок, один средних размеров
"фрэнд". А вот и "кошка"! Складная трехпалая "кошка"! Очень кстати...
Я привязал "кошку" к концу веревки и сильным броском швырнул ее вверх,
к стволу дерева. Попытка увенчалась успехом, "кошка" зацепилась за ствол, и
я, наматывая веревку на руку, полез по склону. Этот простой фокус я
проделывал множество раз, с упорством и настойчивостью, будто знал, что
наверху меня ждет приют, где сухо и чисто, и можно будет сбросить с себя
пропитанную жидкой глиной одежду, встать под теплый душ, несколько раз
намылить голову, от души высморкаться, тугой струей промыть уши... Мысли о
приюте нагло вламывались в мое сознание, но я не отгонял их, а, напротив,