"Азиза Джафарзаде. Звучит повсюду голос мой " - читать интересную книгу автора

Гость Махмуда-аги князь Гагарин неотрывно следил за всем происходящим.
Он незаметно открыл альбом и зарисовал в него все, что привлекало его
внимание: позы танцующей Соны, непринужденно сидящих девушек, одежду слуг и
гостей. Лицо его раскраснелось, он стремительно делал зарисовки,
переворачивая страницу за страницей. Все надо сохранить в памяти, впитать
как губка на будущее. Его покорили и музыка, и танец, необычная, яркая
красота женщин, степенность в поведении молодых мужчин, таких свирепых с
первого взгляда. Он непременно создаст галерею восточных красавиц.
А Сона будто не слышала голосов, не видела следящих за ней глаз.
Музыка, набирая силу, от плавной, текучей мелодии перешла к буре. И Сона,
чувствуя ее переходы, всем существом передавала их в танце. Бедра ее
описывали быстрые ритмичные круги, теперь ноги ее не бежали куда-то, а
помогали телу вибрировать. Показалось, что нежная истома сменилась бурной
страстью, теперь танцевала каждая клеточка женского тела. Пара извивающихся
вокруг нее как змеи кос, завитки волос на лбу взлетали в такт движениям
бедер. Щеки пылали, глаза были полуприкрыты, тело источало возбуждающий
запах мускуса - восточных благовоний. На висках и у насурьмленных бровей
появились мелкие капельки пота, но усталости не чувствовалось в танце.
Молодой Сеид Азим был покорен чарующим танцем красавицы. Он понимал,
что видит совершенство и тела, и танца. Именно так должна выглядеть пери из
сказок, принцесса из снов, гурия, которую суждено увидеть правоверному
мусульманину в миру ином. А тут гурия во плоти. Меджлис в доме Махмуда-аги
показался уголком воображаемого рая.
Сеид Азим ощущал двойственность, разлад с самим собой. В мозгу жили
догмы, считающие грешным этот танец, грешной женщину, танцующую перед
другими людьми. Но разве может такая красота и гармония быть грешной? Сеида
Азима потрясло увиденное и услышанное им впервые. Сомнения смущали его душу:
"Если ты приносишь человеку радость, на время заставляешь его забыть о
заботах повседневной жизни, почему, почему твое искусство, твой дар - это
грех? Сона! Почему ты считаешься низшим существом? Почему "чанги
развратница"? Почему "чанги - бесстыжая"? Почему грешно смотреть на тебя,
наслаждаться твоим волшебным танцем? Чем райские гурии отличаются от тебя?
Только тем, что они обещаны на том свете, а ты, Сона, здесь, рядом... Сеид
Азим понимал, что мысли его богохульство, но не мог не сомневаться. В нем
будто спорили два различных человека, противоречивших один другому, то, что
один утверждал, другой отбрасывал.
Вопросы... Вопросы без ответов. Он не мог найти правильный ответ. Это
вопрос не из тех, о котором можно посоветоваться с кази - мусульманским
судьей. И у ахунда ответа не получишь. Разве мало Азим наслушался советов,
когда к его деду - ахунду приходили религиозные люди за нравоучительной
беседой. Особенно запомнился Мешади Имамгулу, старик, чья память с возрастом
ослабела, и он ошибался при сотворении намаза. Мешади Имамгулу часто
приходил в комнату деда. Скинув в дверях шлепанцы, переступал порог, держась
рукой за стену, с трудом, кряхтя, как старый верблюд, переваливаясь,
опускался на колени. Подпихнув другой рукой под свои тощие ноги тюфячок, он
долгое время приходил в себя, успокАйвал учащенное дыхание, потом, не сразу,
проводил узловатой рукой по белой как снег бороде, привычно осенял лицо
ритуальным молитвенным прикосновением перед началом беседы с высоким по
положению и знаниям мусульманским священнослужителем:
- Ахунд-ага, да будет аллах милостив к тебе, сомнение у меня между