"Илья Зверев. Второе апреля (Рассказы, повести и публицистика)" - читать интересную книгу автора

- Ты, Вячеслав, подойди с другой стороны. Может, мне по всему было бы
положено быть сержантом сверхсрочной службы, самое большее старшиной, а я
вот офицер, старший лейтенант. (Это "по всему" означало: по талантам, по
образованию, по чему угодно. Он на переоценивал себя, нет...)
И вот такое событие! Через три недели бандероль из Москвы.
"Многоуважаемый Савелий Павлович! Президиум Академии наук СССР
благодарит Вас за сообщение. Рады поздравить Вас: Вы были в числе первых
радистов, принявших сигнал первого советского искусственного
спутника Земли. Желаем дальнейших успехов. С уважением главный ученый
секретарь АН СССР академик А.В.Топчиев".
И еще в бандероли был значок. Маленький, черный шестиугольник с земным
шаром посредине и прочерченной серебром орбитой спутника. МГГ - было
вычеканено в нижнем правом уголке - Международный Геофизический Год.
Савелий устроил небольшой домашний праздник. Взбудораженные девчонки
Майя и Эльза ходили по квартире с самодельным плакатом, на котором было
написано: "Ура!" - и кричали: "Все - в космос!" И ему было приятно, И он,
против обыкновения, не разъяснил дочкам, что лозунг их глупый и, конечно, не
всем лететь в космос, а только отдельным, специально для этой цели
отобранным товарищам.
События нарастали. Старший лейтенант Бейлинсон, сотрудничавший в
газетах, написал о Фролове заметку. Она была напечатана в военной газете под
заголовком: "Академия благодарит офицера".
Это был звездный час Савелия Фролова.
- Ей-богу, он малость тронулся от радости, - добродушно жаловался Юра
Мартыщенко. Тот самый капитан Мартыщенко, молодой победитель и удачник, чью
дружбу с Фроловым никто не мог объяснить (некоторые; правда, видели тут те
же причины, какие заставляют красавиц выбирать себе в подруги самых
безнадежных дурнушек).
- Очнись, дядя Савелий, - говорил Юра. - Такие письма академия
тысячами рассылает. Из вежливости. Они, академики, люди образованные, они
считают неудобным не ответить, если кто к ним обратился. Видишь, тут даже не
подпись, а печатка такая приложена. И потом значок... Даже самая
обыкновенная медаль "За боевые заслуги", которая у всех есть, и та, кажется,
имеет на закрутке номер. А тут, видишь, голая пупочка, без всякого номера.
Так что успокойся и приходи забивать козла, а то с Валькой я проигрываю.
Но Савелий ему не поверил. Неделю ходил задумчивый. Потом вынул из
чемодана старый женин ридикюль, в котором хранились разные документы и
большая пачка законсервированных облигаций. Отобрал самую ветхую, потертую
на сгибах справку: "Дана сия Фролову Саве в том, что он окончил 8-й класс
"Б" Воропановской С. Ш. и при отличном поведении проявил следующие
успехи..."
Почему это называлось успехами, понять было трудно: почти во всех
графах, кроме "черчения", у него стояло "пос", "посредственно" (была тогда
такая отметка, по-нынешнему тройка).
На другой день он подал заявление и документы в вечернюю школу.
Что-то в нем изменилось. Он с прежней неукоснительной аккуратностью
справлял службу на радиостанции. По-прежнему робел перед начальством и еще
больше перед подчиненными. Но смятение в его душе не проходило, оно даже
почему-то усиливалось.
- Ты что, Сава? - спрашивала Марксина.