"Илья Зверев. Второе апреля (Рассказы, повести и публицистика)" - читать интересную книгу автора

- Во спасение кого? Себя? - спросила Машка и ужаснулась, что все у
нее сегодня как-то грубо получается, хотя она совершенно этого не хочет.
Мама заплакала, а папа сказал, что Машка еще слишком мала, чтобы судить
о таких вещах, а тем более подвергать допросу с пристрастием взрослых. И
вообще, ей пора спать, потому что самые благородные идеи не освобождают
человека от необходимости трудиться, ходить на работу. А для Маши ее работа
-- школа, а в школу надо вставать в полвосьмого...
Когда Машка ушла в свою комнату, папа и мама стали ругаться громким
шепотом. Он сказал, что Маша уже взрослая девочка и нельзя при ней
устраивать подобных сцен.
- А без меня можно? - закричала Машка из другой комнаты. - Я же все
слышу. Эх, вы...
- Подслушивать низко, - сказала мама и закрыла дверь. Но Машка не
подслушивала, просто было слышно.
Она уже пожалела обо всем, что произошло вечером. В самом деле, чего
она напала на бедных предков. Они же не знают, что сегодня Второе апреля. То
есть это они, конечно, знают, но просто взрослые не участвовали в договоре и
не давали клятвы...

(Автор выражает глубокую признательность восьмикласснице Наташе
Кузнецовой, а также шестиклассникам Марику Каплану и Марине Кожиной, давшим
автору ценные материалы и указания, способствовавшие появлению этого
правдивого рассказа.)


НА АТОМНОЙ
ЧЕТЫРЕ ПРЕДИСЛОВИЯ
В пригородном автобусе одна девушка сказала другой:
- И еще Федя с Атомной. Да знаешь ты его...
Меня вдруг поразила будничность этого сочетания: "Федя с Атомной". Так
двадцать лет назад говорили: "Ну, Вася с Тракторного". Так через двадцать
лет, может быть, будут говорить: "Ну, Миша с Луны".
Здесь уже привыкли и называют ее просто "Атомная". Ленятся титуловать
полным именем: "Энская атомная электростанция". А ведь чудо из чудес:
какая-то урановая кроха будет двигать машинищами!
Но я не стану здесь описывать атомные сложности. Я просто не сумею. Как
говорили Ильф и Петров: "Не хочется вместо дела подсовывать читателю один
лишь художественный орнамент".
Я хочу рассказать о тех, с кем познакомился на Атомной, на самой
вершине века. Хотя бы о нескольких. И не самых выдающихся...
Рядом с великим научным чудом ждешь другого чуда, человеческого. И
понимаешь, конечно, что люди здесь, как всюду, что набор на Атомную шел не
по конкурсу. А все-таки ждешь!
Я однажды зашел по ошибке в невзрачный дом на краю городка. Оказалось,
вместо третьего общежития я угодил в нарсуд. Там слушалось дело. В общем-то
пустяковое. Мордатый молодец делил имущество с брошенной женой. Она сидела
тут же, робкая, кажется беременная. Плакали старухи.
- Буфета не дам. Женского велосипеда не дам, - спокойно говорил он.
-- Она, что ли, в дом приносила, гражданин судья? Да она четверть зарплаты
мамаше своей прекрасной посылала. Вот квитанции.