"Илья Зверев. Чрезвычайные обстоятельства (Повесть) " - читать интересную книгу автора

И каждый шаг был чреват разнообразными опасностями: а вдруг, пробиваясь
в обход, потревожишь дремлющую лавину, и она рванется в штрек; а вдруг,
заложив шпур, задушишь газом осажденных; или, вытаскивая трубу из скважины,
зальешь людей водой. Трубу эту не зря задумали вытащить. Как раз на
осажденный участок проходит с поверхности водоотливная скважина. Если вынуть
или хотя бы немного приподнять находящуюся в ней трубу, к людям, запертым за
завалом, хлынет по трубе чистый воздух и связь с ними облегчится.
- А что, если вместо воздуха сверху да вода к ним снизу хлынет?
Сам главный геолог комбината - знаток из знатоков - мучительно
раздумывал над этим вопросом. А между тем времени для раздумий не было.
Каждая минута могла стать роковой. Пусть подадут к осажденным воздух, пусть
доставят им питание и спирт, пусть, наконец, наладят телефонную связь -
главная опасность все равно не исчезнет. Главная опасность - плывун, словно
набирающий силы для нового, последнего рывка, от которого спасения нет.
Единственная надежда - скорость. Скорость, скорость!.. Об этом думали
люди в сырой темноте штрека, и в штабе горноспасателей, и в комбинате, и в
Москве, где предрассветные звонки уже подняли с постели нескольких
профессоров и опытнейших практиков.
- Назначай старшим на комбайн Селезнева. Он зубами грызть будет -
лучший Яшин дружок... - сказал механику Драгунский. - И, мгновение подумав,
добавил: - Хотя сейчас ему каждый - лучший друг.
Горноспасатели, попросив остальных посторониться, поднесли к завалу
трехдюймовую трубу со странной затычкой, похожей на пику.
Командир с гордостью бросил:
- Проводим ЦП... Что? Цепь питания... Ну, "Ладогу"!
"Ладогой" шахтеры называли устройство, позволяющее перебрасывать по
трубе к осажденным пищу и питье. Название это было дано в честь той давней
"дороги жизни", проложенной в дни войны по Ладожскому озеру к блокированному
Ленинграду.
Словно игла в масло, вошла в сыроватый песок трехдюймовая труба,
заткнутая острой пробкой. Потом она пошла уже туже, и по ее тупому концу
пришлось долго бить здоровенной лесиной.
Наконец пробили. Осажденные гулко вышибли пробку, и по трубе потек к
ним кислород из баллонов, штабелем сложенных у завала. А из другого штабеля,
сверкавшего при свете ламп целлофановыми боками, извлекались длинные
колбасы, круглые хлебцы, пузатые фляги. Все эти богатства, прицепленные к
тросу, тоже пойдут на ту сторону.

***

- Эге-гей! Там... на воле! - дикой радостью звенел в трубе этот крик. -
Ого-го!..
Потом - другой голос, спокойный, торжественный:
- Товарищи! Слышите нас?.. Товарищи!
- Слышим, ребята! Как вы там?
- Мы ничего... Мы в порядке... Товарищи, пробивайтесь сперва на шестой.
Там человек остался... Кротов... Который с девятой-бис... Пробивайтесь на
шестой. А мы в порядке.
- Воды много?
- Появилась. Теперь почти нету... Портяночек передайте сухих... И