"Илья Зверев. Чрезвычайные обстоятельства (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Проклятый слепой случай! - шептал Павловский, рассеянно прислушиваясь
к доносящемуся из трубы, с воли, голосу доктора. - Слепой случай! И лучше бы
мне быть на шестом... Ведь этот зеленый мальчик - я даже не знаю, как он
выглядит, - ведь он растеряется и захлебнется там, как кутенок!.. А я,
дурень, прибежал сюда, будто они без меня не обошлись бы!
Очень странные рассуждения: разве зависел от инженера Павловского выбор
места заточения? Да, представьте себе, зависел! Волею случая он очутился на
стыке третьего с шестым как раз в те мгновения, когда потек песок. Он мог
одним прыжком выбраться из опасной зоны, уйти из блокады и бежать к стволу,
к свету, к спасению. Но он сам влетел в обреченную выработку. И не потому,
что, ошалев от ужаса, потерял ориентировку. Нет, здесь сработала сила, еще
более могущественная и властная, чем извечный инстинкт самосохранения. Сила
эта - некий профессиональный рефлекс горняка, повелевающий бежать туда, где
бедуют другие.
Невозможно понять, как Павловский в какое-то мгновение сообразил, что
люди остаются в глухой части штрека, что сейчас их отрежет и что он сможет
быть им полезен... Но он мигом очутился вместе с ними здесь, в осаде.
Когда, задыхаясь, он обернулся туда, где сходились два штрека, пляшущий
луч его лампочки осветил уже не туннель, а глухую серую стену, поднявшуюся к
самой кровле.
И тут же Павловский услышал свист. Дикий, разбойничий свист, секрет
которого знают лишь электровозные машинисты, наследники шахтных ямщиков -
коногонов.
Свистел Коля Барышников, десять минут назад выехавший к штреку со своим
электровозом. На свист от комбайна прибежали смеющиеся, ничего не
подозревающие люди: "Забурился, что ли? Подмога нужна?" В зыбком свете
лампочек Павловский видел, как удивительно менялись их лица - вытягивались,
словно худели. На непослушных, "ватных" ногах подошел Колин помощник -
Коваленко, прозванный почему-то "адмиралом". Его широкое, черное от пыли
лицо с нежно-розовыми мокрыми губами было искажено; на виске наливалась
кровью ссадина. Медленно выдавливая слова, он проговорил:
- Запечатало... в шестом хлопец остался. Кротов. Я успел, а он...
- Какой Кротов?
- Новый хлопец. С девятой бис перешел. Рыжий... - с трудом шевеля
языком, проговорил Коваленко.
- Не дрожи, адмирал, - нам повезло: мы в компании!.. - демонстративно
присаживаясь на поваленную стойку, сказал Коля. - Жаль, папирос нет... На
миру и смерть красна...
- Перестань бравировать! - неожиданно для себя крикнул Павловский. - Ты
соображаешь, что случилось?
Коля, кажется, не понял, что означает слово "бравировать", но поспешно
вскочил.
- Ну, так давайте рыдать! - поддержал дружка Женька Кашин, лопоухий,
курносый, беззаботный, как всегда. - Давайте плакать...
- Нет, давайте думать! Положение серьезное, - прервал его Павловский.
Где-то совсем близко грохнуло, вероятно в шестом. Потом один за другим
раздались еще три удара, словно стреляли из миномета.
Все застыли, вслушиваясь. Даже под слоем угольной пыли было видно, как
побледнели лица. Женька стоял с открытым ртом, тяжело дыша, будто после
бега.