"Дэвид Эддингс. Обитель чародеев (Летописи Белгариада 4)" - читать интересную книгу автора

- Какой ужас! - содрогнулся Гарион.
- В темноте не так уж страшно, - сказала она, пожимая плечами. -
Больше всего мы боялись света. Свет означал, что мерги придут с факелами и
кого-то заберут, чтобы принести в жертву.
Тропа опять свернула в сторону, и они миновали участок, где солнце
било в глаза.
- Спасибо, - сказала Таиба, снимая повязку и протягивая её Релгу.
- Оставь себе, - ответил он. - Может, еще пригодится. - На этот раз
его голос звучал приглушенно, а глаза светились странным мягким светом.
Но, едва он взглянул на нее, как его лицо опять приняло привычное
выражение глубокой сосредоточенности и беспокойства.
С тех пор как они оставили Рэк Ктол, Гарион незаметно следил за этой
парой, понимая, что Релг, как бы ни старался, не может отвести глаз от
марагской женщины, которую его заставили вытащить из пещеры, где она была
заживо погребена. И хотя Релг не переставал твердить о грехе, в его словах
уже не слышалось прежней убежденности; эти молитвы больше походили на
механическое повторение заученных клише, которые переставали звучать
убедительно, когда огромные глаза Таибы недоуменно смотрели на алгоса. Она
была явно озадачена. Отказ Релга принять простую благодарность оскорбил и
унизил несчастную женщину. Замечая его пылкие взгляды, она понимала, что
слова, срывающиеся с его губ, не означают того, что он думает. Глаза
говорили совершенно о другом. Этот человек был загадкой, она не знала, как
вести себя.
- Значит, ты всю жизнь прожила в темноте? - поинтересовался Релг.
- Большую часть, - ответила она. - Я видела лицо матери только
однажды - в тот день, когда пришли мерги и увели её в храм. С тех пор я
жила одна. Быть одной - хуже всего. Темноту можно вынести, если ты не один.
- Сколько тебе было лет, когда мерги забрали мать?
- Не знаю. К тому времени я стала почти взрослой, потому что мерги
отдали меня одному рабу, который чем-то угодил им. В бараках полно рабов,
которые сделают все, чего ни пожелают мерги, и их за это ждет награда -
побольше еды или женщина. Сперва я плакала, потом примирилась. По крайней
мере я была не одна.
Лицо Релга сделалось угрюмым, и это не ускользнуло от внимания Таибы.
- А что было делать? - спросила она. - Когда ты - раб, тело не
принадлежит тебе. Тебя могут продать или отдать любому. Ничего не
поделаешь.
- И не было никакого выхода?
- Какой? Там не достать никакого оружия, чтобы сражаться... или убить
себя... и я не могла задушить себя. - Она посмотрела на Гариона. - Знаешь?
Кое-кто пытался так поступить, но все, чего они добивались, - теряли
сознание и потом снова начинали дышать Занятно, правда?
- Ты пыталась бороться? - По одной, известной лишь ему одному,
причине вопрос имел для Релга исключительно важное значение.
- А какой смысл? Раб, которому меня отдали, был сильнее, чем я. Он
бил меня до тех пор, пока не получил того, чего хотел.
- Ты обязана была сопротивляться, - непреклонно продолжал Релг. -
Малая боль лучше греха, а так сдаваться - грешно.
- Вот как! Если тебя заставляют что-то сделать и невозможно избежать
этого, по-твоему, это смертельный грех?