"Марк Семенович Ефетов. Тельняшка?- моряцкая рубашка " - читать интересную книгу автора

- Не морочьте мне голову! Отдайте мне двадцать тысяч. Слышите?!
Или...
- Или что?
- Или я пойду в милицию.
- Вот туда вы как раз не пойдёте. Хотя вам, Ежин, и прямая туда
дорога. Но вы побоитесь, скажу я вам.
- Отдайте мои деньги! Деньги мои! Отдайте. Где мои деньги?
Емельян Петрович, казалось, совсем не слушал Илью Григорьевича.
Он подошёл к раскрытому окну, за которым был виден асфальт.
- Видите? - сказал дядя Емельян, как бы ни к кому не обращаясь. - Их
нет у котла. И скоро их совсем не будет на улице, ни на одной... - И
вдруг, резко повернувшись к Ежину, громко крикнул: - Слышите? Вы!
Нет. Ежин не слушал дядю Емельяна. Он подошёл ко мне и сказал:
- Мальчик, мы же с тобой знакомы. Ты школьный товарищ моего Жени. Ты
же не хочешь быть соучастником этого жульничества. Скажи, чтобы он отдал
мне деньги. Скажи, дорогой мальчик, а то я пожалуюсь твоему отцу. А?
- Не советую жаловаться его отцу, - сказал Емельян Петрович. - Теперь
ему, правда, приходится мало есть, но силы у него ещё сохранились. Руль на
дубке поворачивает одной рукой. Вас тоже сможет взять на одну. У них
лестница. Третий этаж. Учтите.
Ежин не унимался. Теперь он тихо говорил дяде Емельяну:
- Помиримся?
- А мы и не ссорились.
- Нет, вы меня не поняли. Помиримся на пятнадцати тысячах. Подумать
только, кроме тех двадцати, что я отнёс в банк, один только курорт и
проезд для жены и Жени встали мне в пять тысяч... Ну хорошо, дорогой
Емельян Петрович, тринадцать. По рукам. Ваша мастерская даст большую
прибыль. А?
- Нет, - сказал Емельян Петрович. - Какая же прибыль, если вы, к
примеру, до сих пор не заплатили мне за вашу обувь. Но дело не в этом. Вот
видите эти ботинки? Они последние, которые я шил здесь, в подвале. Завтра
иду на Обувку. Там ещё не все машины на ходу. В первое время трудненько
придётся. Понятно?
- Понятно. Ограбили Ежина. Средь бела дня ограбили. Зарезали без
ножа...
Он говорил это, пятясь к двери. Он, Ежин, ничего не хотел понять. А
ведь понял, чудесно понял, почему Емельян Петрович показал ему на
беспризорных и сказал, что скоро их совсем не будет. Нет, деньги
действительно делали его каким-то ненормальным. Тогда он свихнулся,
считая, что можно этой машиной загрести уйму денег. Сейчас сходил с ума
оттого, что из-за своей жадности потерял деньги. Он то бормотал, то
выкрикивал какие-то бессвязные слова:
- Убили меня!.. Машина. Десятирублёвки. Бумага. Четыре пачки. Хорошо
же! На Обувку идёшь? К станку? Рабочий класс! Так чтоб тебе всю жизнь
сидеть на одной зарплате!
- Я воровать не собираюсь, - сказал Емельян Петрович.
И вдруг добрый и мягкий дядя Емельян сразу переменился. Губы его
побелели, а в глазах будто молнии сверкнули. Он говорил медленно,
негромко, но как-то так, будто каждое слово ударяло молотом по наковальне.
И слов-то было всего-навсего три: