"Марк Семенович Ефетов. Тельняшка?- моряцкая рубашка " - читать интересную книгу автора

ПРО КВАС, КЕРОСИН И ПТИЦУ

Да, она была очень упрямая. "Прямо невозможно, до чего упрямая у меня
дочка", - говорила моя мама. Вот, помню, идём мы по улице - папа, Муська и
я - и видим, у входа на базарную площадь стоит бочка на колёсах и там
чем-то торгуют. Потому что люди стоят в очереди к этой бочке.
Я говорю:
- Квас продают!
Папа тоже самое говорит:
- Угу.
Подтверждает, одним словом, что продают квас.
А упрямая Муська наперекор:
- Керосин.
До бочки далеко - больше квартала. И видно плоховато. Но я понимаю: у
самого входа на базар кто станет продавать керосин? Тут петушки леденцовые
на палочке, бублики, кукуруза варёная (по-нашему - пшёнка) - всё это может
керосином пропахнуть. Керосином всегда во дворах торгуют или, в крайнем
случае, в переулке. И я говорю:
- Да квас же это, квас!
А Муська:
- Нет, керосин!
Теперь папа, чтобы Муську не обидеть, говорит:
- Подойдём - увидим. Чего зря спорить.
А меня зло берёт.
- Так квас же это, квас! Вот с кружками стоят. Керосин в кружки не
наливают. Керосин же не пьют.
- Керосин! - говорит Муся. Как будто она и слова другого не знает.
Мы подходим ближе и видим, что точно: молодые люди стоят с пивными
кружками в руках и пьют квас.
Я говорю Муське:
- Видишь - квас?
Уже и надпись на бочке прочитать можно большими такими буквами:
"Квас".
- Ну, читай. Что написано? - говорю я. - "Квас".
- Всё равно керосин! - выкрикивает Муська, и таким голосом, что я
знаю - сейчас заплачет.
Отец говорит:
- Хватит спорить! - и смеётся про себя, то есть улыбается.
Да, упрямее Муськи никого не было. Разве только портной из нашего
дома. Птица. Это у него такая фамилия была. А звали Птицу Иван Яковлевич.
Был он невысокий, толстый, на коротких ногах. Это потому, должно быть, что
сидел целый день на столе, поджав под себя ноги по-турецки. Вот они у него
и не выросли.
Птица этот был замечательным мастером. Вроде Емельяна Петровича.
Известно ведь, что наш дом славился знаменитыми людьми. Портной Птица был
среди них не последним.
Он сидел на столе, чуть-чуть раскачивался и шил, шил, шил. Придёт к
нему кто-нибудь из нас, мальчишек, скажет:
- Здравствуйте!
А Иван Яковлевич в ответ: