"Марк Семенович Ефетов. Света и Камила " - читать интересную книгу автора

сварить себе еду, постирать.
Нет, слово "свое" не заслоняло у этой женщины слово "наше". Это "наше"
было у нее главным в жизни. Черкасова не только написала на доме Павлова, но
и обратилась с призывом ко всем женщинам:
"Отстроим родной город!"
После работы в детском саду она и десятки других женщин надевали грубые
холщовые передники и превращались в каменщиков и плотников, штукатуров и
землекопов. Первый дом, который взялись восстанавливать черкасовки (так
назвали этих женщин - строителей-добровольцев), был четырехэтажный дом на
Пензенской улице.
Так возвращался к жизни дом Павлова. От стены к стене легли полы,
захлопали двери, появились оконные рамы, и вот уже блеснули стекла. А затем
дом этот точно шапку надел - обзавелся крышей, и над ней закурчавился дым из
трубы.
Ожил дом Павлова. Черкасовки хорошо оштукатурили стены, оставив
нетронутым одно только местечко на стене, израненной пулями и осколками, -
там, где была надпись о том, что дом этот отстоял гвардии сержант Яков
Федотович Павлов.
Вслед за домом Павлова один за другим стали возвращаться к жизни другие
дома, и среди них первым был дом для детей, которые в войну потеряли
родителей. Это было кирпичное здание, наскоро приспособленное для жилья. На
фанерной дощечке у входа было написано: "Детдом".
Почти каждый день приходила сюда Елена Крылова в гости к Светлане.
Однажды Светлана спросила Крылову:
- Тетя Лена, а та картина в кино про войну будет?
В детдоме Светлана уже видела кинокартины и теперь знала, что это
такое.
- Нет, - сказала Крылова, - той кинокартины не будет.
- Почему?
- А вот почему, Светочка: когда мы с тобой выбирали места, где ее
снимать - там были одни только развалины. Ну, уехал этот человек за
артистами и за всем, что нужно, чтобы снимать картину. Приехал он через
полтора месяца, а развалин там уже нет - отстроили. Вот и получается, что
здесь эту картину снимать не будут.
- Вот и хорошо! - сказала Светлана. - Я не хочу про войну. Лучше пусть
будет картина про мирные времена. Вот у нас мальчишки играют все в войну и в
войну. А я хочу играть в мирные времена. Тетя Лена, а будут мирные времена,
а?
- Да, - сказала Крылова, - будут, обязательно будут!
Война еще не окончилась, а город восстанавливался. Можно было видеть,
как большой, многоэтажный дом чернеет копотью обожженных стен и глубокими
провалами окон, а где-то сбоку, в первом этаже, светится ярким абажуром одно
только окно. Справа, слева и над ним чудовищные развалины - голые стены,
провалы окон и дверей, голубое небо вместо крыши. Здесь же люди восстановили
пока что одну комнату, протянули от столба электрический провод, зажгли
свет, а в форточку, как дуло орудия, высунули трубу маленькой печки...
Когда Елена Крылова пришла в детдом прощаться со Светланой, она увидела
уже ровный ряд детских кроватей, чисто выбеленные стены, белые занавески на
окнах. Детдом был теперь совсем отстроен, обставлен новой мебелью, а во
дворе уже вылезали из земли первые острые стебельки будущего цветника.