"Марина Ефиминюк. Приключения ведьмы " - читать интересную книгу автора

Мы переглянулись с Маэстро, но он нашелся быстро:
- Нет, дочь моя, я сказал: иди, ты абсолютно здорова!
Я подскочила на ноги, наверное, излишне резво, потому как раздалось:
"О, как молодая коза!"
И, опустив глаза, сказала:
- Век Вас не забуду!
Я облокотилась на руку Юрчика и, специально хромая, прошествовала к
выходу.
- Ну, все бежим! А то бить сейчас будут!
- Что? - не поняла я.
В это время из шатра донеслись крики: "Люди, кошелька нет!"
Перегоняя друг друга, мы с Юрчиком побежали. "Вон она,
слепо-глухо-немая! Стой, мошенница!" - услышала я и припустила еще быстрее.
Мысль быть пойманной обворованной, а потому разъяренной толпой придавала
мне скорости и прыти, юродивый не отставал ни на метр. Уходили мы теми же
переулками, которыми я два дня назад водила музыкантов. Сейчас я прекрасно
поняла, что они чувствовали в тот момент. Мы были уже в трущобах, когда
голоса совсем смолкли. Еле дыша, я остановилась. Юрчик схватился за бок и
повалился на снег:
- Ох, дева, хорошо бегаешь.
- Еще бы, - отдышавшись, подтвердила я, - жить захочешь - не так
побежишь. Гони мои 15 золотых.
- Десять! - возмутился мужик.
- А я сказала пятнадцать, я всю работу сделала, а ты мне не сказал,
что пока я там распиналась - народ грабили!
Юрчик скривился и достал кошелек, который ему дал толстяк, там было не
меньше 40.
- Ах ты, жук! - воскликнула я. - Давай половину, а то глаз выбью! Ни
один Маэстро не поможет.
Тот едва не плача отсчитал 20 золотых и протянул мне:
- Никогда с тобой больше связываться не буду, - протянул он плаксиво.
- И, слава богу! - расхохоталась я.
- Реквизит верни!
Я с готовностью стянула грязную одежду, скомкала и бросила Юрчику.
- Лови свой реквизит, - развернувшись, и уже не боясь, что меня
узнают, пошла по направлению к дому.
Сердце пело от радости: в кармане позвякивали 20 новеньких блестящих
золотых, я шла в красивом тулупчике, и это ничего, что от него сейчас несло
собачкой, главное, жизнь налаживается!
Напевая под нос, я повернула на узкую улочку и тут услышала это -
плач, детский плач, как во сне, только сейчас он был вполне реальным. У
меня мелко затряслись руки. Ребенок! Поддавшись порыву, я побежала на крик
и, завернув в один из переулков, увидела его.
Маленький мальчик, двух-трех лет отроду. Он был в одних тоненьких
штанишках, грязных и рваных на коленях, и ярко-желтой льняной рубахе. Босые
ножки стали совсем красными, его всего колотило от мороза и страха. Он
плакал и размазывал слезы по чумазому личику, эти заплаканные глаза могли
разжалобить даже самого закоренелого преступника.
Испытывая к нему огромную жалость, я протянула руку:
- Малыш!