"Игорь Ефимов. Метаполитика" - читать интересную книгу автора

Игорь Маркович Ефимов

Метаполитика

1. Политика - предмет страсти или предмет науки

Если бы мы жили в пещерах и хижинах, охотились на диких зверей, били
острогой рыбу, отыскивали съедобные коренья, то, наверное, мы так же, как
наши далекие предки, молились бы усвоим деревянным богам о ниспослании
удачной охоты и окровавленная туша кабана, оленя, слона или моржа
представлялась бы нам вершиной человеческих устремлений.
Если бы мы ночевали в степях, горах или пустынях со своими стадами, то
боялись бы песчаной бури, моровой язвы, пересохших рек, засыпанных колодцев,
а отсутствие всех этих бед почитали бы милостью, ниспосланной нам свыше.
Если бы наша жизнь протекала на клочке земли от урожая до урожая, мы
просили бы у неба то дождя, то ведра, просили бы уберечь поле от саранчи, а
виноградник от заморозка и, засыпав полный амбар, читали бы благодарственные
молитвы и полагали себя счастливыми.
Но мы живем не так и молим небо не о том.
Все самое насущное - еда, тепло, свет, вода, одежда, жилье: не даруется
нам больше природой, не добывается собственным трудом. Мы все получаем из
рук других людей.
И все самое страшное тоже в девяноста девяти случаях из ста явится нам
не громом небесным, но другим человеком: жандармом в каске, чиновником в
галстуке, солдатом в мундире (иноземном или отечественном), погромщиком с
иконой, со свастикой или с красным цитатником, грабителем, натянувшим на
лицо черный чулок, экстремистом, всходящим на борт самолета о бомбой в
портфеле. Даже известная прерогатива судьбы - болезнь - и та сейчас кажется
нам перешедшей в веденье человека, врача - плохого или хорошего.
Неудивительно, что каждый из нас хотел бы жить среди людей, умеющих строить
прочное и просторное жилье, шить добротную одежду, вырабатывать еду в
изобилии, хотел бы, чтобы чиновники были послушны закону и человечны,
солдаты - смелы с врагом, а не со своими, врачи - опытны, учителя - умны,
газетчики - честны, чтобы жандармы ловили грабителей и экстремистов, а не
людей, читающих книжки, и так далее.
Но мы не молимся даже об этом. Другой человек теперь значит для нас так
много, мы во стольком зависим от него, что забываем за ним Провидение; мы
больше не заботимся о том, как нам прожить в мире с самим собой, с Богом,-
нет, только с ним, с другим человеком.
Поэтому мы вообще больше не молимся - мы спорим о политике.
Как нам ужиться на земле друг с другом, как уживаться людям разных
племен и народов, разного языка и цвета кожи, разных вер и традиций, разных
профессий и способностей, и можно ли ужиться, или надо бороться; с другими и
подавлять, каким должен быть наилучший порядок совместной жизни людей, и как
его можно достигнуть, и чем для него можно пожертвовать - вот конечный смысл
всех вопросов, охватываемых словом политика.
Последние двести лет не слышно, чтобы кого-нибудь казнили смертию за
ересь, колдовство, оскорбление святынь или еще какое безбожие. За политику
же казнят нещадно - гильотинируют, вешают, расстреливают, травят газом,
морят в концлагерях. Люди добровольно идут на смерть поодиночке и массами за