"Игорь Ефимов. Седьмая жена" - читать интересную книгу автора

новой порцией откровений. Хорошо, я пришлю тебе деньги на дорогу. Но об
автобусе забудь. Возьми машину напрокат и жарь в Питсбург сегодня же. Или а
Вашингтон. Где у вас ближайший телеграф?... Подожди, я запишу... Надеюсь, ты
в своих бегах еще фамилию не сменил?... Лэдисвиль, Нью-Джерси?... Ну и
названьице...
Он мог бы сказать, что в Вашингтон нет смысла ехать, потому что жена-2
никогда бы не стала укрывать Голду у себя (ответственность - как можно!). Он
мог бы начать объяснять, что даже до телеграфа добраться ему будет нелегко,
потому что миссис Дарси, теща-3, может отказаться подвезти его на машине
(ключи она ему никогда не доверяла), а ведь с телеграфа надо будет еще
как-то доползти до бюро проката (ближайшее - за пять миль). А что если
теща-3 заявит, что он ей нужен позарез, что без очередной передачи она его
не отпустит? Но все эти препятствия и трудности он уже перечислял не жене-1,
а самому себе, и уже выдумывал обходные хитрости, как их преодолеть, и одной
рукой нашаривал кеды под кроватью, а другой пытался вырвать брюки из двух
железных пастей на проволочной вешалке.
Он чувствовал, что дрожит от нетерпения. Он не мог понять почему.
Конечно, он не видел детей целую вечность, не выезжал за пределы
Лэдисвиля, не держал в руках руль, не заходил в придорожный ресторан, не
заказывал себе бифштекс с кровью, истекающий холестерином и канцерогенами.
Иногда он прогуливался в сумерках по главной улочке Лэдисвиля, глядел на
закрывающиеся лавки и воображал себя иностранцем, который не знает языка, не
может прочесть вывеску, не имеет ни одного знакомого, не запасся местными
деньгами, но и в свою страну уже вернуться не может, потому что она каким-то
диковинным образом ушла под землю, затонула, распалась на кусочки грязи.
Он очень хотел поехать, но опять же не потому, что впервые со времен
Большого несчастья он был в силах прийти на помощь кому-то из своих детей,
мог сделать для них, для нее - для Голды, для любимой дочери-1-1 - что-то,
чего не могли сделать все эти их новые отцы, со всеми их респектабельными
службами, автомобилями, счетами в банке, шикарными связями, дачами на
океане. Впервые за долгие месяцы он испытал толчок забытого восхитительного
чувства - злости. В этом, в этом была вся загвоздка. Чувство только
мелькнуло и пропало, но Антону казалось - если напрячься, если не оставлять
попыток, его снова можно будет поймать, как ускользающую волну в приемнике,
как потерянную строчку в книжной странице. И злость была не на жену-1, не на
боль в десне, не на затерявшийся носок - нет, это был явно отблеск той
большой, былой злости на главного врага всей его жизни до катастрофы,
злости, которая, оказывается, составляла стержень и опору, потому что, когда
ее не стало, он и превратился в тряпицу, в мягкий комочек сохнущей на ветру
плоти.
Он так хотел поехать, что даже забыл бояться за - убежавшую?
похищенную? загулявшую? - дочь-1-1.

2. Миссис Дарси

Когда будущая жена-3 везла Антона знакомиться с будущей тещей-3, она
предупредила его, что если ему покажется, что миссис Дарси кокетничает с
ним, даже заигрывает и завлекает, то пусть он не думает, что ему это только
кажется. И если он заметит, что миссис Дарси говорит прямо противоположное
тому, что говорила пятнадцать минут назад, пусть не вздумает поправлять,