"Игорь Ефимов. Архивы Страшного суда" - читать интересную книгу автора

женщин бывают особые проблемы... особенно лет до тридцати... Отчасти
психология, отчасти воспитание...
Она вдруг замолкла, сжала ворот у горла и сказала тонко и жалобно:
- Да выключи ты свет.
В темноте он почувствовал, что она присаживается на край его кровати -
осторожно и далеко, у самой спинки. И еще он почувствовал запах вина.
- ...Ну вот... и я боюсь, что у меня тоже эта проблема... То есть что
мне не хочется... ты понимаешь?... Я делала это несколько раз, и они мне
очень нравились, особенно один... Но я делала только для них, а самой мне
совершенно не хотелось... И теперь... ты уж не сердись, так случилось само
собой, но мне вдруг захотелось, чтобы ты мне это сделал... Очень
захотелось... сделал это со мной...
...Нет, убери руку, не трогай... Я еще долго буду говорить, чтобы все
объяснить... Не вдруг, конечно, а еще с поездки к вам в Таллин... Я знаю,
что как женщина я тебе не нравлюсь... И старше настолько, и вообще... это
всегда чувствуешь... Но ведь мужчина может и без этого... будет труднее
немного, но в темноте можно... Главное, я хочу, чтобы ты знал, что тебе не
надо ничего изображать, ни в чем притворяться... Просто сделать это для
меня, ну, как сорину вынуть из глаза... или занозу вытащить... И потом,
завтра и после, чтобы ничего не изменилось... Как было, так и будет... Ты
уедешь обратно к себе, а я тебя ничем, ну ничем не свяжу...
...Ты понял, да?... Согласен?... Дай руку, вот сюда... Я буду немножко
командовать - ничего?... Ты знаешь, я всегда всех слушаюсь, но в этом все же
я немного больше знаю... А ты? Ты первый раз?... Нет, лучше не говори...
Как?., как ты хочешь?... Вот так?... Тебе нравится у меня здесь? Хоть
немножко?... Ой, прости... Я не должна так говорить... Это потому что в ушах
так стучит... и голова кругом... я выпила почти стакан... Ведь главное,
чтобы мне... чтобы мне было так хорошо, как мне сейчас... А про тебя я не
буду спрашивать... Это одно лишь тщеславие... Я знать не хочу, как тебе
сейчас... Я плевать на это хотела... Я только о себе...
Ему было потно, горячо, неуклюже, страшно, горько, стыдно, волшебно,
снова горячо, снова неуклюже (одеяло опутало ноги), потом горячее, быстрее,
неостановимо и наконец - с испуганным и изумленным вскриком - счастливый
освобождающий взрыв.
Она еще немного полежала в темноте, то ли ошеломленная, то ли
разочарованная, то ли просто надеющаяся, что он откажется от разрешенной ею
игры в безразличие, в медицинскую процедуру и что-нибудь выдавит из себя. Он
молчал и хотел только одного: чтобы она тоже ничего не говорила и поскорее
ушла. Поэтому, когда рука ее скользнула по его голому плечу и вверх по шее,
он не смог сдержать крошечного, импульсивного, микроскопического движения -
пожалуй, одной лишь кожей, но тем не менее явственно - прочь. Она
вздрогнула, быстро спустила ноги на пол, подхватила халатик и протопала к
полоске света под дверью.
...Два автобуса сразу начали заворачивать к гостинице: один - с площади
Искусств, другой - вдалеке, с Невского. Вислогубый шпик тоже вышел им
навстречу, и Илья, подходя, успел заметить, что он перемолвился о чем-то с
дежурным милиционером. Фарцовщики осторожничали, кружили в отдалении, но
мальчишка - охотник за значками - смело ринулся в толпу вновь прибывших,
даже Илью в азарте дернул за рукав: "Бэджес? Хэв бзджес?" Илья был польщен.
Вернувшись на скамейку в саду, он попробовал думать о чем-нибудь