"Игорь Ефимов. Архивы Страшного суда" - читать интересную книгу автораженщин бывают особые проблемы... особенно лет до тридцати... Отчасти
психология, отчасти воспитание... Она вдруг замолкла, сжала ворот у горла и сказала тонко и жалобно: - Да выключи ты свет. В темноте он почувствовал, что она присаживается на край его кровати - осторожно и далеко, у самой спинки. И еще он почувствовал запах вина. - ...Ну вот... и я боюсь, что у меня тоже эта проблема... То есть что мне не хочется... ты понимаешь?... Я делала это несколько раз, и они мне очень нравились, особенно один... Но я делала только для них, а самой мне совершенно не хотелось... И теперь... ты уж не сердись, так случилось само собой, но мне вдруг захотелось, чтобы ты мне это сделал... Очень захотелось... сделал это со мной... ...Нет, убери руку, не трогай... Я еще долго буду говорить, чтобы все объяснить... Не вдруг, конечно, а еще с поездки к вам в Таллин... Я знаю, что как женщина я тебе не нравлюсь... И старше настолько, и вообще... это всегда чувствуешь... Но ведь мужчина может и без этого... будет труднее немного, но в темноте можно... Главное, я хочу, чтобы ты знал, что тебе не надо ничего изображать, ни в чем притворяться... Просто сделать это для меня, ну, как сорину вынуть из глаза... или занозу вытащить... И потом, завтра и после, чтобы ничего не изменилось... Как было, так и будет... Ты уедешь обратно к себе, а я тебя ничем, ну ничем не свяжу... ...Ты понял, да?... Согласен?... Дай руку, вот сюда... Я буду немножко командовать - ничего?... Ты знаешь, я всегда всех слушаюсь, но в этом все же я немного больше знаю... А ты? Ты первый раз?... Нет, лучше не говори... Как?., как ты хочешь?... Вот так?... Тебе нравится у меня здесь? Хоть так стучит... и голова кругом... я выпила почти стакан... Ведь главное, чтобы мне... чтобы мне было так хорошо, как мне сейчас... А про тебя я не буду спрашивать... Это одно лишь тщеславие... Я знать не хочу, как тебе сейчас... Я плевать на это хотела... Я только о себе... Ему было потно, горячо, неуклюже, страшно, горько, стыдно, волшебно, снова горячо, снова неуклюже (одеяло опутало ноги), потом горячее, быстрее, неостановимо и наконец - с испуганным и изумленным вскриком - счастливый освобождающий взрыв. Она еще немного полежала в темноте, то ли ошеломленная, то ли разочарованная, то ли просто надеющаяся, что он откажется от разрешенной ею игры в безразличие, в медицинскую процедуру и что-нибудь выдавит из себя. Он молчал и хотел только одного: чтобы она тоже ничего не говорила и поскорее ушла. Поэтому, когда рука ее скользнула по его голому плечу и вверх по шее, он не смог сдержать крошечного, импульсивного, микроскопического движения - пожалуй, одной лишь кожей, но тем не менее явственно - прочь. Она вздрогнула, быстро спустила ноги на пол, подхватила халатик и протопала к полоске света под дверью. ...Два автобуса сразу начали заворачивать к гостинице: один - с площади Искусств, другой - вдалеке, с Невского. Вислогубый шпик тоже вышел им навстречу, и Илья, подходя, успел заметить, что он перемолвился о чем-то с дежурным милиционером. Фарцовщики осторожничали, кружили в отдалении, но мальчишка - охотник за значками - смело ринулся в толпу вновь прибывших, даже Илью в азарте дернул за рукав: "Бэджес? Хэв бзджес?" Илья был польщен. Вернувшись на скамейку в саду, он попробовал думать о чем-нибудь |
|
|