"Игорь Ефимов. Архивы Страшного суда" - читать интересную книгу автора

таких дел квартиру. И я вынуждена была обещать им это. Конечно, когда вы
приедете в Таллин, у меня случится тяжелый приступ почечных колик (болезнь
засвидетельствована документально), и я окажусь в больнице. Не вздумайте
навестить меня там. Все, что у нас есть, - вот эти полчаса. И мы обо всем
должны договориться прямо сейчас.
- Как? И мы не пойдем с вами в ресторан? У меня карманы пухнут от
валюты.
- Об этом не может быть и речи.
- Но можем мы хотя бы перейти в другой зал? Вы же знаете, я к змеям
привычный, могу их на шею наматывать. Но когда они вот так сыплются на
женщин и детей, это действует мне на нервы.
- Хорошо. Хотя, кажется, и там будет не легче. Да, так и есть. Вы
можете объяснить, почему люди с таким упрямством селятся рядом с вулканами?
Тот же Везувий - сколько народу сейчас живет вокруг него. А многие в
сегодняшних Помпеях, наверно, даже держат на стене репродукцию с этой
картины.
- А я вам вот что скажу: секс и насилие в искусстве - не вчера это
началось. В этих двух залах голых, окровавленных, отравленных, зарезанных,
раздавленных наберется на пять хороших порнофриллеров.
Наконец они нашли небольшой зал, увешанный мягкими пейзажами, по
которым нежная душа художника растекалась в виде солнечных пятен, листвы,
тропинок, корзин с виноградом, зеленых склонов, навьюченных осликов,
каменных террас. Даже буря на море выглядела манящей и уютной.
- Чарльз, я хочу, чтобы вы поняли, в каком я отчаянном положении, и
решили, можно ли мне помочь. За мною следят. Продолжать исследования я
больше не могу. Вот уже полгода не притрагивалась. Все материалы и записи
спрятаны в надежном месте. Но я не рискую туда больше ходить. Если они
захватят все, представляете, чем это может обернуться? Но и уничтожить духу
не хватает. Пять лет жизни все-таки. Если б знала с самого начала, что к
этому придет, ни за что бы не начинала. Но теперь уже поздно. Все, чего я
хочу сейчас, - спасти материалы. Их не так уж много - один чемодан. Пленки,
блокноты с записями, данные анализов. Может быть, на будущее. Может быть,
кто-нибудь другой сможет разобраться и продолжить. Что вы на это скажете?
Есть у вас какая-нибудь возможность?
- Если кратко, то вот. Я тоже не совсем пропащий идеалист, каким вам
кажусь. И не поехал бы я сюда от новенькой лаборатории, если бы... Если бы
мог обойтись без вас. Но то, до чего я сейчас дошел, похоже на переплетение
маленьких и больших тупичков. И я подозреваю - ответы должны быть у вас.
Никто другой мне не поможет. Потому что только вы и я исходим из идеи:
"кровь - живая". Что мне пользы от вашего чемодана? Что я там пойму? Мне
надо, чтобы вы работали в соседней комнате. Или, на худой конец, через
коридор. Чтобы в любой момент я мог зайти и спросить, куда грести дальше.
Или попросить проверить идею, просмотреть свежим взглядом эксперименты. Или
просто ущипнуть за задницу и получить вразумляющую оплеуху. Поэтому я вот
что решил: если все попытки выехать по моему приглашению или уехать
туристкой провалятся, я предлагаю вам свою руку и... то, что нынче важнее
сердца, - паспорт с визой.
Он со стуком упал на острое колено, протянул просительно растопыренную
ладонь. Дежурная в черном мундире повернула голову на непорядок, стала
наливаться венозной кровью.