"Е.Ефимов, В.Румянцев. Два года из жизни Андрея Ромашова (Повесть-хроника) " - читать интересную книгу автора

личного характера. Да что мы? Народу здесь многовато, побеседовать нам как
следует не дадут. Может, спустимся пониже? О, вы, я вижу, струсили, юный
Нат Пинкертон? - воскликнул он, заметив колебание парня.
- Ну вот еще, чего мне трусить! - пробасил Андрей, поднимаясь.
Он еще раз осмотрелся: нет, не видно Наташи... Теперь-то уж наверняка
не придет - действительно совсем стемнело.
- Пойдемте. - И он решительно, не оглядываясь, зашагал вниз.
Когда они ступили на пустынную, обсаженную кустарником дорожку, снова
раздался хрипловатый голос режиссера:
- Вот сюда, мой юный друг, сюда. Здесь удобная скамеечка, прямо
прелесть...
Андрей почувствовал, как его мягко, но настойчиво тянет вниз рука
незнакомца, и опустился на невидимую в темной пахучей влаге густого
кустарника низкую скамейку. И тут его вдруг охватила тревога. Черт-те что!
Какой-то странный тип, утверждает, что режиссер, и знает его, даже знает,
где Андрей работает, а он-то и размяк и, как баран, идет за ним в темноту,
в безлюдное место. Еще кокнет его тут - сколько уже раз было с другими...
Андрей машинально нащупал в кармане наган.
- Да не бойтесь вы, ради бога! - воскликнул, заметив его движение,
незнакомец. - Ничего я вам не сделаю. Говорю же, что хотел бы потолковать
с вами об одном сугубо личном деле.
Режиссер вдруг перешел на негромкий шепот, но речь его по-прежнему
текла свободно, без запинки. "Как хороший докладчик на митинге", - подумал
Андрей.
- ...Театр, знаете, теперь, в такие-то времена, дело крайне сложное.
Но я добьюсь своего обязательно. Театр - мое призвание! Мне, как и вам,
наверное, без искусства жизни нет! Положитесь на меня, если у вас есть
актерские способности, я открою перед вами путь в святой храм искусства.
Вы даже представить себе не можете, какое наслаждение творчеством ждет
вас. А успех? А слава? У вас будет все! У вас будут деньги! Вы еще очень
молоды и не представляете себе, какую власть дают человеку деньги. А я
умудрен опытом, я знаю... Это же тот самый рычаг, которым Архимед
собирался перевернуть мир. Человек с деньгами - князь, царь, бог! Вы мне
сразу понравились, Андрей, и я хочу дать вам немного этой власти. Так
сказать, авансом под ваш талант. Смотрите: у меня здесь две тысячи... -
Сверкнул фонарик, и Андрей увидел на коленях режиссера внушительную пачку
кредиток. - Две тысячи! Берите! На обзаведение театральным гардеробом. Я,
знаете ли, человек широкий. Правда, мне бы хотелось, чтобы и вы оказали
мне в благодарность пустяковую услугу... - Он помолчал. - Если бы вы
могли, Андрей, добыть для меня пять - десять штучек чистых бланков
губернской чрезвычайной комиссии с круглой гербовой печатью в левом нижнем
углу, я был бы вам очень признателен. У вашего начальника в столе
наверняка много таких лежит, он и не заметит, что нескольких не хватает, а
меня бы вы очень одолжили...
Андрей молчал, ошеломленный. Вот гад! Схватить его за горло?.. Но
ведь Андрей тут один, а режиссер - дядька сильный, это видно, да и в
кустах, может, еще кто-нибудь сидит, его помощнички... Ну, идиот! Полный,
круглый идиот, куда полез-то!
- Знаю, знаю... Вы, наверно, решили, что я какая-то контра крупная, -
заговорил, не дождавшись ответа, незнакомец. - Нет, нет! Я, мой юный друг,