"Сергей Эфрон. Автобиография. Записки добробольца " - читать интересную книгу автора

С Дмитровки свернули влево и пошли Охотным рядом к Тверской, с тем
чтобы выйти на Скобелевскую площадь - сборный пункт большевиков. Здесь
характер толпы уже резко изменился. "Буржуазии" было совсем мало. Группами
шли солдаты в расстегнутых шинелях, с винтовками и без винтовок. Попадались
и рабочие, но терялись в общей солдатской массе. Все шли в одном
направлении - к Тверской. На нас злобно и подозрительно посматривали, но
затрагивать боялись.
Я уже начал раздумывать - стоит ли идти на Тверскую, как неожиданное
происшествие заставило нас ознакомиться на собственной шкуре с тем, что
происходило не только на Тверской, но и в самом Совдепе.


* * *

На углу Тверской и Охотного ряда группа солдат, человек в десять,
остановилась перед злополучным воззванием. Один из них громко читает его
вслух.
- С. Я., это-то воззвание мы должны сорвать!
Слова эти были так произнесены, что я не посмел возразить, хотя и
почувствовал, что сейчас мы совершим вещь бесполезную и непоправимую.
Подходим. Солдат, читавший вслух, умолкает. Остальные с задорным
любопытством нас оглядывают. Когда мы делаем движение подойти ближе к
воззванию - со злой готовностью расступаются (почитай мол, что тут про
вашего брата - кровопивца - написано).
На этот раз протягиваю руку я. И сейчас ясно помню холодок в спине и
пронзительную мысль: это - самоубийство. Но мною уже владеет не мысль, а
протянутая рука.
Раз! Комкаю бумагу, бросаю и медленно выхожу из круга, глядя через
головы солдат. Рядом - звонкие шаги М., позади - тишина. Тишина, от которой
сердце сжалось. Знаю, что позади много солдатских голов смотрят нам вслед и
что через мгновение начнется страшное и неминуемое. Помоги, Господи!
Скашиваю глаза в сторону пр. М. Лицо его мертвенно бледно. И ободряющая
мысль - "хорошо, что мы вдвоем" (громадная сила - "вдвоем").
Мы успели сделать по Тверской шагов десять, не меньше. И вот... Позади
гул голосов, потом крик:
- Держи их, товарищи! Утякут, сволочи! Брань, крики и топот тяжелых
сапог. Останавливаемся и резко оборачиваемся в сторону погони.
Опускаю руку в боковой карман и нащупываю револьвер. Быстро шепчу М-у:
- "Вы молчите. Говорить буду я". (Я знал, что говорить с ними он не
сумеет).
Первая минута была самой тяжелой. К чему готовиться? Ожидая, что
солдаты набросятся на нас, я порешил, при первом нанесенном мне ударе,
выстрелить в нанесшего удар, а потом - в себя.
Нас с воплями окружили.
- Что с ними разговаривать? Бей их, товарищи! - кричали напиравшие
сзади.
Передние, стоявшие вплотную к нам, кричали меньше и, очевидно, не
совсем знали, что с нами делать. Необходимо было инициативу взять на себя.
Чувство самосохранения помогло мне крепко овладеть собой. По предшествующему
опыту (дисциплинарный суд, комитеты и пр.) я знал, что для достижения успеха