"Виктор Егоров. Брошенный портфель" - читать интересную книгу автора

- На иностранном? - Семен оживился. - Пропустите его ко мне.
Может, это портфель из посольства? Вор взял деньги, а портфель за
ненадобностью выбросил?
За дверью раздались шаги. В приемную вошел круглый, улыбающийся
человек, с бойкими, несмущающимися глазами на выбритом до синевы лице. Сев,
он протянул портфель:
- Вот...
Семен взял портфель, открыл; бумаги лежали в синей папке. Он взял
одну - шрифт был латинский, но язык незнакомый.
- Ну, расскажите.
Пока Семен разглядывал бумаги, веселый человек молчал. Он сидел,
откинувшись на спинку стула, глаза притихли, и руки на коленях лежали
притихшие; но едва заговорил, как все в нем пришло в движение. Он шофер,
ходит обычно в это время в парк за машиной; так он шел по бульвару и сегодня
и вдруг увидел на скамейке этот портфель. Семен спросил, как лежал портфель.
И записал все, что рассказал шофер.


III

Василий Степанович многим казался суровым. Игорь, придя в первый день
на работу, заявил Семену: "Ну и сухарь твой полковник". Семен только
улыбнулся и ничего не сказал.
Думать полковнику приходилось много: он листал бумаги - и думал,
говорил - и думал, спускался обедать в столовую - и думал; дел у него было
невпроворот, не на всех работников он мог положиться, как на Семена; Игорь
не знал, что иногда полковнику приходилось думать и за него, Смирнова.
Отсюда - постоянная сосредоточенность, которая не располагала к лишним
разговорам. Отвлекался он редко, но и тогда говорил мало, а был просто
внимателен, вежлив, терпелив.
Напряжение давало себя знать - старел Василий Степанович в последние
годы быстро, стал уставать, морщин на лице прибавилось. Все чаще побаливала
рана на виске - осколок взломал кость, но глубоко не ушел, так раненого и
доставили на Большую землю. Осколок извлекли, рану зашили, а рубец остался
крупный, приметный - памятка на всю жизнь. Когда рубец начинал болеть,
полковник поглаживал его легонько рукой, будто массировал. Боль
успокаивалась.
Сегодня выпал вечер, который Василий Степанович провел, против
обыкновения, дома. Жена начала уже сердиться: "Хоть один вечер посиди с нами
по-человечески. Приедут дочери..." И он дал слово, хотя и не знал, как это у
него получится - сидеть целый вечер и ничего не делать? Он остался дома,
держал на коленях внуков, а Марина говорила с дочерьми - и до чего все ловко
у них получалось, говорили они легко и просто, говорили обо всем и
обращались к нему, он отвечал и играл с внуками. Дочерей было две, а внучат
трое - компания подобралась шумная. Марина всех угощала и улыбалась, и глаза
ее были влажными от счастья. Василий Степанович тоже чувствовал себя покойно
и счастливо, время пролетело незаметно, но когда дочери ушли, он все никак
не мог заснуть.
Марина спала. А он вставал, курил и, надев шлепанцы, бродил по комнате.
Наконец, лег и уснул. На рассвете жена разбудила его: