"Н.Я.Эйдельман. Ищу предка" - читать интересную книгу автора

деревьев, пьющих морскую воду, и орангутаны, и отравленные стрелы,
выдуваемые из тонких трубочек, и бабочки невозможной величины, и сплетенные
из камней храмы.
Большая часть дела сделана; остались пустяки - совершить великое
открытие и отыскать питекантропуса, или, фамильярно выражаясь, питекантропа,
которого так заждалась наука.
Как это устроить? А вот как: нужно найти место, где он находится, что
совсем несложно. За тысячелетия питекантропа, понятно, занесло землей, и
копать наудачу дело безнадежное.
Не стоило искать тропического предка (в отличие от полярного) и в
пещерах, где змеи и прочая нечисть издавна находили прохладу и уединение.
Зато на речном обрыве, где все слои выступают наружу, вот там он и лежит.
Сначала Дюбуа решил, что на малонаселенной, заросшей джунглями Суматре
больше шансов найти питекантропа. Как только разлившиеся мутные реки
вернулись в берега, он разыскал подходящий обрыв и тут же выкопал два
довольно древних (судя по глубине залегания) черепа. Но все это были вполне
человеческие черепа, а врач искал обезьяночеловеческие.
Вернувшись в Батавию, Дюбуа, видимо, понял, что, предпочтя таинственную
Суматру густонаселенной и распаханной Яве, он нарушил принцип легкости
великих находок: ведь делать их надо с минимальными усилиями.
Как только прошли новые дожди, доктор отправился ездить и бродить по
Яве и у реки Кедунг Брубус, копнув, добыл фрагмент нижней челюсти:
во-первых, из очень глубокого слоя, а во-вторых, вроде бы человеческую, но с
некоторыми странными отличиями (ямка для так называемой двубрюшной мышцы
была в 2-3 раза больше, чем у людей и обезьян).
Записав, зарисовав и аккуратно запаковав челюсть, Дюбуа вернулся к
своим пациентам, а в следующем сезоне в 40 километрах к западу от челюсти
стал подкапываться под берег речушки Соло близ деревушки (по-местному -
кампонга) Триниль.
Быстро разыскал он в речном обрыве тот самый древний слой, в котором
была найдена прошлогодняя челюсть, и, поковыряв немного... извлек черепную
крышку.

(Вот эта самая крышка.)
Исторических сведений о том восклицании, какое издал в тот момент
Евгении Дюбуа, не сохранилось. А может быть, восклицаний и не было, так как
рассудительный голландец знал, что открытие неминуемо.
По крышке череп приблизительно восстанавливался: это был маленький
человеческий череп - 900 кубических сантиметров (у нас с вами 1300-1400). И
в то же время это был гигантский обезьяний череп (у гориллы 500 кубических
сантиметров). Обезьяньи черты были сильны: над глазами валик, которого мы с
вами практически лишены, нижняя часть головы шире верхней, у нас же
наоборот. Но все-таки голова и мозг почти в два раза больше, чем у самых
умных обезьян! Кто знает, какой прихотью природы мертвый череп был расколот
и рассеян так, что других его частей поблизости не оказалось, но остались на
месте крупные зубы, сотни тысяч лет назад жадно впивавшиеся в стебли
растений и мясо тех тварей, чьи кости улеглись кругом, по соседству (твари,
как потом выяснилось, были очень древние - стегодон, лептобос и другие, -
всего 27 млекопитающих, и ни одного вида, сохранившегося до наших дней!).
Дюбуа перекопал в конце сухого сезона 1891 года немало древнего