"Антуан Сент-Экзюпери. Среди ночи голоса врагов перекликаются из окопов" - читать интересную книгу автора

Антуан Сент-Экзюпери

Среди ночи голоса врагов перекликаются из окопов

Антуан де Сент-Экзюпери
Среди ночи голоса врагов перекликаются из окопов(1)
Перевод: С французского Ю. А. Гинзбург
В глубине подземного укрытия несколько человек - лейтенант, сержант,
трое солдат - снаряжаются, чтобы пойти в дозор. Один из них, тот, что
напяливает шерстяной свитер - холод стоит жестокий, - маячит передо мной в
темноте. Он еще не просунул голову в ворот, руки путаются в рукавах,
движения медленные и неуклюжие по-медвежьи. Глухие проклятья, ночная щетина,
разрывы поодаль... Все это составляет странную смесь из сна, пробуждения и
смерти. Долгие сборы бродяг перед тем, как снова взять тяжелый посох и
отправиться в путь. Загнанные в землю, вымазанные землей, с руками в земле,
как у садовников, эти люди не созданы для наслаждения. Женщины отвернулись
бы от них. Но вот они потихоньку выкарабкиваются из грязи к звездам. Под
землей, под этими глыбами промерзшей глины пробуждается мысль, и я думаю,
что там, напротив, в тот же час другие люди так же снаряжаются и натягивают
на себя такие же шерстяные свитера; они выпачканы той же землей и вылезают
из той же глины, из которой и сотворены. Там, напротив, та же земля
пробуждается к мысли через людей.
Так по ту сторону, лейтенант, твой собственный образ медленно
поднимается навстречу гибели от твоей руки. Он от всего отказался, чтобы,
как и ты, защищать свою веру. Его вера - это и твоя вера тоже. Кто
согласился бы умирать иначе, как за истину, справедливость, любовь к людям?
Мне скажут: "Кого-то обманули - либо их, либо тех, что напротив". Но
мне сейчас плевать на политиков, спекулянтов, мыслителей-надомников из обоих
лагерей. Они дергают за веревочки, сыплют громкими словами и полагают, что
руководят людьми. Они полагают, что люди настолько наивны. Но если громкие
слова и пускают корни, как семена, развеянные по ветру, - это значит только,
что ветру на пути встретились тучные земли, пригодные нести груз урожая. И
пусть кто-то цинично воображает, что разбрасывал песок вместо зерен:
распознавать хлеб - дело земли.
Дозорные готовы, и мы двигаемся через поле. Стерня похрустывает у нас
под ногами, и мы то и дело спотыкаемся в темноте о камни. Я провожаю до
границы этого мира тех, кто получил приказ зайти в глубь узкой долины,
отделяющей нас от противника. Ширина ее - восемьсот метров. Она оказалась
под навесным артиллерийским огнем обеих сторон, и крестьяне ее покинули.
Долина безлюдна, затоплена водами войны, посреди ее спит затонувшая
деревушка. В ней живут теперь только призраки, тут остались одни собаки;
днем они, должно быть, рыскают в поисках жалкого пропитания, а по ночам их,
изголодавшихся, охватывает ужас. И к четырем часам утра вся деревня в
смертельной тоске воет на белую, как кость, луну высоко в небе. "Вы должны
разузнать, не прячется ли там противник", - приказал командир. Надо думать,
противник задает себе тот же вопрос, и такой же дозор отправляется в путь с
той стороны.
С нами идет комиссар. Я забыл, как его звали, но лица его я никогда не
забуду. Он мне сказал: "Ты их услышишь... Когда будем на передовой,
попробуем окликнуть неприятеля на том склоне... Иногда они отвечают..."