"Станислав Борисович Елаховский. На лодках через снежные горы " - читать интересную книгу автора

- На Кольском, - заметил Петр - когда мы поднялись на плато Чивруай,
вечером тоже были такие облака, а ночью как
дунуло!
- Не поморозились? - спросил Вилен.
Петр не успел ответить: пока он рассматривал облака, снег в одной
кастрюле растаял, она наклонилась, и на печке зашипело, повалил густой пар.
Петр подхватил кастрюлю рукавицей, выправил и подсыпал в нее еще снега.
Паяльная лампа, вставленная головкой в отверстие торца печки, продолжала
ровно и сильно гудеть, накаляя докрасна ее стенки. Посматривая за
кастрюлями, Петр сложил свой рюкзак, скатал тугой трубкой спальный мешок,
вытряхнул из палатки снег. Потом соорудил из одних нарт стол, из снежных
кирпичей стулья, постелив на них кусок брезента. Мы тоже перетащили рюкзаки
в одно место, чтобы увязать все веревками, но в это время Петр крикнул:
- Завтрак готов!
- Ужин, товарищ Лукоянов, ужин, а не завтрак - сказал Вилен, вынимая
ложку из кармана штормовки.
Действительно, какой, к лешему, завтрак, когда уже половина девятого
вечера. И вообще, долго мы еще будем путаться - ночь, день, ужин, завтрак?
Ничего непонятно, когда в полночь солнце. Когда мы двигаемся, стараясь
ухватить мороз, не днем, а ночью.
Мы ели и говорили о погоде, о ветре и облаках, о том, возможен ли
дождь, и если будет, то какой - проливной или нудный, северный.
Хорошая тема - погода. О ней можно говорить бесконечно. Но для нас это
был не тот разговор, что заводится при первом знакомстве или вообще когда не
о чем говорить. Мы эту погоду чувствовали своими боками. Мы давно знали, что
погода для нас - это все. Поэтому и начали говорить о ней еще в Москве. От
погоды зависело состояние снега, скольжение лыж и нарт, а значит, и то,
какими усилиями достанется нам подъем с большим грузом на Урал.
Вчера, например, была оттепель, и нарты скользили так плохо, что мы еле
выволокли их на плоскогорье. А когда после остановок мы трогались с места,
приходилось ставить лыжи елочкой и дергать нарты рывком. Но больше всего мы
опасались сильного встречного ветра. Сильного ветра вообще, потому что на
ровной поверхности тундры мы были как букашки на столе.
Петр вздохнул и оглядел небо.
- Сейчас тихо, а через пару часов как дунет... Как тогда на Кольском. И
будем сидеть.
У Петра это называется шаманить. Подчеркнуто представлять
метеорологическое будущее в самом плачевном виде. Авось кто-то там, от кого
все зависит, возьмет и назло сделает все наоборот: вместо дождя, вместо
ветра, как "предсказывали", нате, пожалуйста, мороз, тишь и солнышко.
Однажды это получилось. Накануне, когда вышли из Елецкого, была оттепель,
сыпал мокрый снег. Петр и запел тогда. Вот, мол, хорошо. Тепло, уши не
отморозишь. И спать можно в тонких тренировочных брюках без шерстяных носков
и брезентовых бахил. Подольше бы так - пухлый снежок, да еще бы дождичек.
"Услыхали" ведь Петра: перед следующим переходом, ближе к ночи, прояснело,
подморозило, и мы понеслись, делая с тяжелыми нартами километра по два, а то
и по три в час. Но видно, слишком обрадовались - на небольшом спуске Борис и
Вилен поторопились, лихо, как слаломисты, развернулись - и на кочку. Лыжа
пополам. Два часа ушло на ремонт, а тут как раз ветер в лоб, все сильнее и
сильнее. Еле дотянули до речки Средней Кечпели. До кустов, в оторых можно