"Анастасия Эльберг. Женщина не моих снов " - читать интересную книгу автора

другое.
На этот раз Лиза предприняла гораздо более уверенную попытку
освободиться - и, усевшись у другого окна, на почтительном расстоянии от
меня, закурила.
- Да, ты прав, - ответила она, отвернувшись. - Но это не должно тебя
волновать.
Уже.
- Понимаю. Я бы сказал, что это меня вообще никогда не волновало.
- Ты опять обманываешь меня?
- Ничего. Дома мы разберемся, кто кого обманывает.
- Ты так сильно этого ждешь? - Она потрепала меня по волосам. - Не
волнуйся, малыш. Я тебя не разочарую.
Наверное, страсть - самый древний из всех человеческих рефлексов. Хотя
бы потому, что даже самое разумное существо не может подчинить его своей
воле. И в такие моменты мы видим только один путь - удовлетворить свое
желание. И тогда представляется возможность вспомнить о том, что и мы
являемся животными. И мало чем от них отличаемся.
Я не любил ее. Я не был уверен, можно ли было полюбить ее вообще -
таких женщин любить опасно, такая любовь сжигает человека до тла, не
оставляя ему ровным счетом ничего духовного. Это можно было увидеть на
примере отца - до встречи с Лизой он крутил женщинами так, как хотел. Рок
избавил меня от такой участи - но мне все же довелось притронуться к этому.
И этого прикосновения хватило с лихвой.
Я рвал на ней одежду и задавал себе один и тот же вопрос - кто и, самое
главное, за какие грехи наказал меня этой женщиной? Даже когда от
собственного желания мне было трудно дышать, я ненавидел себя за то, что не
смог сделать над собой усилие и оставить дверь в прошлое закрытой. Я
проклинал тот день, когда она появилась в моей жизни. И мне хотелось плакать
от отчаяния.
Но люди привыкли усмирять безысходность побегом от внешнего мира.
Привыкли лгать себе и дышать моментом. И я, к сожалению, тоже человек.
Она отдалась мне на полу - подняться в спальню означало потерять еще
тридцать драгоценных секунд - заключив в объятия не только мое тело, но и
волю, и разум.
И все остальное. Хотя "отдалась", конечно, было не совсем верным
словом. Скорее, это я ей отдался. Полностью и по собственному желанию. Если
бы она сейчас приказала мне умереть - то я бы не сопротивлялся. В какой-то
момент все, что окружало нас, перестало существовать, просто-напросто
испарилось - и осталась только она одна. Точно так, как и было раньше.
Тогда, когда мы дорожили каждой секундой, боялись дышать, чтобы не спугнуть
стрелки часов, чтобы не потревожить ночь, прислушивались к любым шорохам в
спальне отца - и все же были только вдвоем, так близко, что для этой
близости еще не придумали слов. И я снова чувствовал, что тону в водовороте
противоречивых чувств - и осознавал, что не испытываю никакого желания
выбраться на волю.
Пару минут Лиза молчала. Она курила, полулежа на ковре, и жмурилась
подобно кошке на солнце.
- Ну, скажи уже что-то, Брийян, - проговорила она. - Я боюсь, что у
тебя случился сердечный приступ. Ты хорошо себя чувствуешь?
- Нет. Знаешь, почему? Да потому, что меня от всего этого тошнит.