"Борис Ельцин. Президентский марафон (мемуары)" - читать интересную книгу автора

Я задумался: а могу ли и я вот так же по-человечески открыто, абсолютно
откровенно разговаривать с людьми моей страны?
Близкие убеждали меня: после того как я провел такую искреннюю, такую
открытую предвыборную кампанию, скрывать мою операцию нельзя. "Это не личное
дело Бориса Ельцина и его семьи", - написал мне в письме новый
пресс-секретарь Сергей Ястржембский. Письмо мне привезла в Завидово Таня -
отправлять его обычной президентской фельдъегерской почтой мои помощники не
хотели. Пока про операцию никто не знает, информация - абсолютно
конфиденциальная.
Здесь, в Завидове, я принял окончательное решение: да, расскажу все как
есть.
Я дал интервью Михаилу Лесину - прямо в зимнем саду, в Завидове, сидел
в джемпере. Помню, запнулся. Трудно было произнести: "Операция на сердце".
Когда эти кадры смотрел по телевизору, подумал как-то мельком: ну вот,
начинается совсем новая моя жизнь. А какая?

В начале августа в консилиум ввели новых врачей из кардиоцентра: Рената
Акчурина и Юрия Беленкова.
Они назначили коронарографию...
Во время первого же разговора я почувствовал доверие к моему будущему
хирургу Ренату Акчурину: он говорил корректно, но абсолютно жестко и
понятно.
Коронарография - довольно серьезное исследование: в артерию через
катетер вводится йодсодержащий раствор. Кровь, "окрашенная" йодом, идет по
сосудам к сердцу. На экране врачи видят, как эта "цветная" кровь толчками
пробивает себе дорогу.
Красивое, вероятно, зрелище. Но исследование это опасное: можно
спровоцировать новый инфаркт.
Готовили меня долго, тщательно.
Я все пытался представить свое сердце, как по нему идет кровь, как ее
выбрасывает в какие-то там желудочки, даже смотрел рисунки, схемы... Но
представить себе этого не мог.
"Так какого все-таки цвета будет потом моя кровь и куда эта кровь
денется?"
Врачи не были расположены шутить. Исследование показало картину гораздо
худшую, чем они ожидали: затруднен кровоток, закупорены сосуды. Как сказали
врачи, операция "по жизненным показаниям". "Что это значит?" - "Это значит,
что не делать операцию нельзя".
... С кардиоцентром была одна проблема: им руководил Чазов, бывший
начальник Четвертого управления, бывший министр здравоохранения СССР,
курировавший когда-то всех членов Политбюро.
Специалист он прекрасный, но когда я думал, что предстоит с ним
встретиться, сразу вспоминал 87-й год. Я ведь тогда тоже лежал в больнице,
после пленума ЦК КПСС, где сказал несколько критических фраз, за которые
меня дружно затоптали все остальные члены Политбюро и ЦК. Ни один не
выступил в мою защиту.
А снимать меня с должности должен был пленум Московского горкома
партии, на который меня, больного, насильно отправили.
Чазов приехал в больницу: "Михаил Сергеевич просил вас быть на пленуме
МГК, это необходимо". А умру я или не умру после этого - не важно. Меня