"Борис Ельцин. Президентский марафон (мемуары)" - читать интересную книгу автора

в жесткую плоскость реализации решения. Простая вещь: один президент уходит,
другой, пока еще исполняющий обязанности, приходит. Сухо, строго и
юридически точно воплощаем в жизнь статью Конституции РФ. Главное, поскольку
все это в первый раз, ничего не забыть.
... Наконец работа завершена. И кажется, ничего не упустили.
Официальный кабинет не способствует проявлению чувств. Но вот сейчас, здесь,
когда я в последний раз рядом с ним в роли президента, а он в последний раз
еще не первое лицо страны, мне многое хочется сказать. По-моему, ему тоже.
Но мы ничего не говорим. Пожимаем руки друг другу. Обнялись на прощание.
Следующая встреча - 31 декабря 1999 года.
30 декабря. Юмашев принес текст телеобращения. Я прочитал его несколько
раз, стал править: никто не должен думать, будто я ухожу в отставку по
болезни или кто-то вынудил меня пойти на это решение. Просто я понял: это
надо сделать именно сейчас.
Валентин заспорил, сказал, что никто и не думал, что вас можно
заставить уйти - по болезни или по какой-либо другой причине. Какая еще
болезнь за полгода до выборов?! Эта правка утяжеляет текст.
Я подумал, еще раз перечитал и согласился: пожалуй, он прав.
31 декабря проснулся раньше обычного. Не мог долго спать в этот день.
После обычного семейного завтрака, когда я уже собирался на работу,
Таня напомнила: "Маме скажешь?"
Я снова засомневался: "Может быть, не надо ее сейчас волновать?" -
"Папа, ну я тебя прошу".
Стоял в прихожей, не знал, что делать. Медленно застегивал пальто.
"Наина, я принял решение. Я ухожу в отставку. Будет мое телеобращение.
Телевизор смотри".
Наина застыла на месте. Глядела то на меня, то на Таню. Все никак не
могла поверить. Потом кинулась, как вихрь какой-то, меня целовать, обнимать:
"Какое счастье! Наконец-то! Боря, неужели правда?!" - "Все, мне пора".
Еще ничего не началось, а я уже успел разволноваться до предела.
Но Таня была права. Не предупредить жену, самого близкого человека, о
таком решении - плохо. Не по-человечески. Похоже, я становлюсь излишне
сентиментальным, из политика превращаюсь опять в обычного человека. Вот это
да!
К подъезду подъезжает машина. Особое шуршание шин бронированного
автомобиля. Толя Кузнецов, руководитель службы безопасности, привычно
открывает дверь. Он думает, что еще полгода вот так, каждое утро, мы с ним
будем отправляться в Кремль. Толе я ничего не сказал. Поговорю с ним по
душам потом, после отставки.
8 утра. Волошин вызывает к себе в кабинет руководителя правового
управления администрации Брычеву и помощника главы администрации по
юридическим вопросам Жуйкова. Дает указание: подготовить указы об отставке
президента страны и два письма - в Думу и Совет Федерации.
8.15 утра. Захожу в свой кремлевский кабинет. На столе, как обычно,
лежит план сегодняшних мероприятий. Во столько-то - запись новогоднего
обращения, затем встреча с премьер-министром Путиным, потом у меня встречи с
замами главы администрации и обсуждение январского плана, наконец, несколько
телефонных звонков.
Но этот план уже не нужен.
Я достаю из внутреннего кармана пиджака свой план, по которому я