"Татьяна Эльдарова. Год охотника " - читать интересную книгу автора

переспрашивать он не стал, вынул из кармана шарфик, найденный Фомкой,
осторожно обернул дверную ручку. Нажал. В нос ударил тошнотворный запах...
Спальня-опочивальня...
Бурханкин мало что разглядел из-за спины Франца, зато по поведению
Фомки даже раньше догадался.
Стая мух-стервятников бросилась врассыпную при их появлении. На сбитом
шелковом покрывале, между вышитых гладью драконов, среди подушек с
бахромой, раскиданных здесь и там, в зловонной луже извергнутых нечистот
лежал верный сторожевой Варвар. Тускло проблёскивал белок из-под
неприкрытого века...
Смерть - зрелище неприглядное...
Игорь Максимильянович резко захлопнул дверь, будто оно ему что-то
напомнило.
- Пришла беда - отворяй ворота! Посмотришь, что с ним случилось? -
попросил он.
Бурханкин кивнул, глубоко вдохнул снаружи, зажал нос и рот ладонью и
бросился в комнату, как в омут... Через минуту-другую вылетел пробкой. Еле
отдышался! Глаза его слезились от смрада (а возможно, от жалости к псу).
Проморгался, утёрся тыльной стороной кисти и сказал:
- Мучился, бедный, сильно: ведь только утром бегал, огурец!
- От чего это может быть? - нетерпеливо спросил охотник.
- Видать, это... тоже отравление... - спрятал глаза егерь, повесил
голову и начал вздыхать: - Ах, Варвар, Варвар... Кому ты так насолил?.. А
может, съел чего?.. К хозяевам за помощью приполз, а хозяев-то и нет!..
Шурка исчезла... Витёк в больнице... Ему только этого...
- Хватит причитать! - остановил его Франц. - Пойди лучше Фомку поищи,
пока он тут чего-нибудь ни нализался. Уходим!
- Да-да-да... Не дай Бог!... - Бурханкин побежал высматривать на
крыльцо бывшего питомца, свистнул призывным охотничьим посвистом.
Фомки не было ни видно, ни слышно. Только солнце било по глазам. Егерь
приложил руку козырьком над выпуклыми бровями.
- Фомка, где ж ты запропал?.. Где тебя леший носит?.. Ну, погоди,
найду!.. - пообещал он. Решил про себя: "Вот только вначале курочкам
чего-нибудь подброшу, с утра не клевали," - и спустился во двор.
Франц тем временем нашел кухонное полотенце, намочил его в ведре с
водой, обмотал лицо, оставив одни глаза, и опять вошёл в спальню: гардероб
ведь так и не открыли. Как только убедился, что платье и найденный Фомкой
на кусте прямоугольник ткани - близкие родственники, - на круглом обеденном
столе упаковал злосчастный свадебный шарфик в обёртку от бандероли, взятую
у фермера в больнице. При этом постарался сложить пергамент по уже
заломленным складкам. Не сразу вышло, пришлось повозиться.
Долго рассматривал пакет-головоломку. Сорвавшись с места, начал
проверять, один за другим - ящики комода, серванта, секретера. Всё, что
находил нужным, складывал в стопку. Особенно, если где видел мелкий
кудрявый почерк (как на белом листе бумаги с наклеенным на бандероль
адресом). Набралось не так уж и много, хватило бы детского ранца.
Ну, ранец-не ранец, а черная полотняная сумка с бронзовой надписью
"Black Russia" из буфета Шурочки Степновой - сгодилась в самый раз. Цветные
лоскутки, обрезанные зубчатыми ножницами и таким простым способом
превращённые хозяйкой в салфетки, - перекочевали в буфет, к вафельным