"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу автора

не знал, действительно ли он, как подчеркнул г-н Назарие, влюблен в Санду.
Да, она ему очень нравилась. Флирт, возможно даже любовная интрига - этому
он шел навстречу с радостью. Кроме всего прочего, Санда ценила в нем
художника, подогревала его скрытое честолбие. В общем, дать односложный
ответ было трудно.
- Я вижу, вы колеблетесь, - сказал г-н Назарие. - Надеюсь, вас не
оскорбила моя прямолинейность - мне не хотелось бы толковать ваше молчание в
таком смысле... Но если вы не влюблены по-настоящему, я вам советую уехать
отсюда немедля. Тогда бы уехал и я, завтра же, может быть, еще до вас...
Егор приостановился, чтобы лучше вникнуть в смысл сказанного.
- Случилось что-то серьезное? - спросил он вполголоса.
- Пока нет. Но мне не нравится этот дом, очень не нравится. Проклятое
место, это я почувствовал с первого же вечера. Нездоровое место, хоть они и
насадили тут вязов с акациями...
Егор рассмеялся.
- Ну, это не причина, - сказал он. - Можно спокойно закурить.
Г-н Назарие с видимым волнением следил за его движениями.
- Вот и сигарета могла бы вам кое-что напомнить. Вы забыли - прошлой
ночью, у вас в комнате?..
- Да, как-то совсем забыл. Если бы не одно сегодняшнее происшествие...
Могу вам рассказать...
- Я вижу, вы все-таки влюблены и уезжать вам не хочется. Что ж, дело
ваше. Но я подозреваю, что вам будет трудно, очень трудно... Вы по крайней
мере верите в Бога, молитесь Пресвятой Деве на ночь, осеняете себя крестным
знамением, прежде чем лечь в постель?
- Не имею такой привычки.
- Тем хуже, тем хуже. Хотя бы к этому надо себя приучить...
- Да что же такого, в конце концов, вам наговорили в селе?
- Разного... Я ведь и сам чувствую, как на меня давит этот дом, а я
никогда не обманываюсь. Нет, правда, я не набиваю себе цену, мне можно
доверять в таких вещах. Я долго жил один, в глуши, еще до того, как занялся
раскопками. И вообще я, можно сказать, крестьянский сын. Мой отец служил
жандармом под Чульницей. Вы не смотрите, что у меня лысина и кабинетный вид.
Нюх у меня безошибочный. Я ведь тоже в некотором роде поэт. Правда, с
лицейских времен стихов больше не писал, но все равно это никуда не ушло...
Егор с изумлением слушал нервное и непоследовательное словоизлияние
профессора. Г-н Назарие забрался в такие дебри воспоминаний и утонченных
переживаний, из которых выбраться, по мнению Егора, не было никакой надежды.
Речь профессора, вначале разумная и взвешанная, незаметно приобрела
горячечные интонации, как будто у него начинался бред, голос осип, дыхание
участилось. "Зачем он мне все это говорит? Чтобы оправдать свой отъезд?" -
думал Егор и наконец решил вмешаться, произнеся как можно спокойнее:
- Господин профессор, у меня впечатление, что вы чего-то боитесь...
Невольно сделав акцент на неопределенное местоимение, он вдруг снова
почувствовал беспричинный, жуткий холодок, пробежавший вдоль позвоночника,
как несколько часов назад, с Симиной.
- Да, да, - пробормотал г-н Назарие. - Я боюсь, правда. Но это не имеет
никакого значения...
- Полагаю, что все-таки имеет, - сказал Егор. - Мы взрослые люди, и нам
не к лицу малодушие. Хочу вас предупредить: я уезжать не намерен.