"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу авторане знал, действительно ли он, как подчеркнул г-н Назарие, влюблен в Санду.
Да, она ему очень нравилась. Флирт, возможно даже любовная интрига - этому он шел навстречу с радостью. Кроме всего прочего, Санда ценила в нем художника, подогревала его скрытое честолбие. В общем, дать односложный ответ было трудно. - Я вижу, вы колеблетесь, - сказал г-н Назарие. - Надеюсь, вас не оскорбила моя прямолинейность - мне не хотелось бы толковать ваше молчание в таком смысле... Но если вы не влюблены по-настоящему, я вам советую уехать отсюда немедля. Тогда бы уехал и я, завтра же, может быть, еще до вас... Егор приостановился, чтобы лучше вникнуть в смысл сказанного. - Случилось что-то серьезное? - спросил он вполголоса. - Пока нет. Но мне не нравится этот дом, очень не нравится. Проклятое место, это я почувствовал с первого же вечера. Нездоровое место, хоть они и насадили тут вязов с акациями... Егор рассмеялся. - Ну, это не причина, - сказал он. - Можно спокойно закурить. Г-н Назарие с видимым волнением следил за его движениями. - Вот и сигарета могла бы вам кое-что напомнить. Вы забыли - прошлой ночью, у вас в комнате?.. - Да, как-то совсем забыл. Если бы не одно сегодняшнее происшествие... Могу вам рассказать... - Я вижу, вы все-таки влюблены и уезжать вам не хочется. Что ж, дело ваше. Но я подозреваю, что вам будет трудно, очень трудно... Вы по крайней мере верите в Бога, молитесь Пресвятой Деве на ночь, осеняете себя крестным знамением, прежде чем лечь в постель? - Тем хуже, тем хуже. Хотя бы к этому надо себя приучить... - Да что же такого, в конце концов, вам наговорили в селе? - Разного... Я ведь и сам чувствую, как на меня давит этот дом, а я никогда не обманываюсь. Нет, правда, я не набиваю себе цену, мне можно доверять в таких вещах. Я долго жил один, в глуши, еще до того, как занялся раскопками. И вообще я, можно сказать, крестьянский сын. Мой отец служил жандармом под Чульницей. Вы не смотрите, что у меня лысина и кабинетный вид. Нюх у меня безошибочный. Я ведь тоже в некотором роде поэт. Правда, с лицейских времен стихов больше не писал, но все равно это никуда не ушло... Егор с изумлением слушал нервное и непоследовательное словоизлияние профессора. Г-н Назарие забрался в такие дебри воспоминаний и утонченных переживаний, из которых выбраться, по мнению Егора, не было никакой надежды. Речь профессора, вначале разумная и взвешанная, незаметно приобрела горячечные интонации, как будто у него начинался бред, голос осип, дыхание участилось. "Зачем он мне все это говорит? Чтобы оправдать свой отъезд?" - думал Егор и наконец решил вмешаться, произнеся как можно спокойнее: - Господин профессор, у меня впечатление, что вы чего-то боитесь... Невольно сделав акцент на неопределенное местоимение, он вдруг снова почувствовал беспричинный, жуткий холодок, пробежавший вдоль позвоночника, как несколько часов назад, с Симиной. - Да, да, - пробормотал г-н Назарие. - Я боюсь, правда. Но это не имеет никакого значения... - Полагаю, что все-таки имеет, - сказал Егор. - Мы взрослые люди, и нам не к лицу малодушие. Хочу вас предупредить: я уезжать не намерен. |
|
|