"Мирча Элиаде. Девица Кристина (фантастический реализм) " - читать интересную книгу автора

стоит рядом с человеком, которого прямо на глазах захлестывает ужас, стоит и
сохраняет трезвость рассудка и даже способность к анализу. Однако оглянуться
на парк он не смел. Один взмах руки г-на Назарие был красноречивее, чем весь
его горячечный монолог. "Уж не увидел ли он там то же, что Симина?.." Но
голова у Егора была ясная, разве что на душе - легкое беспокойство.
- Не надо ничего бояться! - прервал он поток слов своего спутника. - Не
смотрите больше туда...
Однако г-н Назарие не хотел или не мог последовать его совету. Он не
отрывал глаз от парка, весь превратясь в судорожное, напряженное ожидание.
- Воля ваша, но оттуда что-то идет, - прошептал он.
Тогда Егор тоже обернулся. Тень парка стояла вдалеке плотной стеной. Он
ничего не увидел, только слабое мерцание с левой стороны, где находилась
усадьба.
- Ничего там нет, - с облегчением проговорил он.
И в ту же минуту раздался леденящий душу вой, вой обезумевшей собаки,
зловещий, инфернальный. Потом - все ближе и ближе - глухой топот, тяжелое
дыхание бегущего зверя. Из темноты к ним кинулся большой серый пес. Прижав
уши, дрожа и скуля, он завилял хвостом, стал тереться об их ноги, лизать
руки, время от времени замирая и издавая тот же вой - вой необъяснимого
ужаса.
- Он тоже испугался, бедняга, - приговаривал Егор, гладя пса. - Ишь
какой пугливый...
Но ему было приятно чувствовать у своих ног теплое, сильное животное.
Приятно - в этом поле, открытом со всех сторон и снова замкнутом, где-то
вдалеке, туманным поясом горизонта.

VI

Ночью Егору приснился один из его будничных снов, неинтересных и с
вялым сюжетом: приятели студенческих лет, родственники, бессвязные диалоги,
бессмысленные путешествия. На этот раз он был где-то во Франции, в чужой
комнате, и слушал, прислонясь к косяку, разговор между своим бывшим
профессором и каким-то незнакомым юношей.
Разговор шел о последней выставке живописи и... о ящиках с грузом.
- ...к этим ящикам я неравнодушен, говорил незнакомец, ведь в них
перевозят самые странные, самые экзотические вещи. Больше всего на свете
люблю смотреть, как они стоят в лавках или на причалах, и гадать, какие там
сокровища спрятаны за их дощатыми боками...
С первых же слов Егор понял, что незнакомец - это на самом деле его
друг Раду Пражан, нелепо погибший несколько лет назад от несчастного случая.
Он узнал его по голосу и по страсти, с какой тот говорил о чужестранных
товарах. Пражан еще обожал запах краски - за сложность и крепость.
"Технический", "синтетический", он напоминал ему те же ящики с грузом
далеких портов и заморских фабрик... Как он, однако, изменился, Раду Пражан.
Если бы не голос, не интонации, Егор бы его не узнал. Пражан отпустил
длинные - иногда казалось, чуть ли не до плеч - волосы, которые при каждом
кивке головы падали на лоб, закрывали глаза. Он был так увлечен разговором с
профессором, что не замечал Егора. Нетерпение того росло с каждым
улавливаемым словом. "Ведь он же умер, Пражан, давно умер, может, поэтому он
меня стесняется. И эти длинные женоподобные волосы он отпустил тоже, чтобы я